Дорошкевич, Александр Васильевич

Александр Васильевич Дорошкевич
Дата рождения	20 августа 1874(1874-08-20)
Место рождения	Киев, Российская империя
Дата смерти	12 января 1919(1919-01-12) (44 года)
Место смерти	Чернигов, Украинская Народная Республика
Принадлежность	Российская империя Российская империя, Украинская держава Украинская держава
Род войск	пехота
Годы службы	1893—1919
Звание	генерал-майор РИА, генерал-хорунжий Армии УНР
Командовал	Ленкоранско-Нашебургский 163-й пехотный полк, 31-й корпус
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война
Награды и премии	ГО 3-й ст. 4-й ст. 3-й ст. 3-й ст.

Александр Васильевич Дорошкевич (20 августа 1874, Киев — 12 января 1919, Чернигов) — генерал-майор Русской императорской армии, генерал-хорунжий Украинской державы.

Биография

Родился 20 августа 1874 года в Киеве (по другим данным — в Черниговской губернии).

Окончил 2-й Московский кадетский корпус (1893) и Александровское военное училище (1895), откуда выпущен подпоручиком в 41-ю артиллерийскую бригаду.

Чины: штабс-капитан (1902), капитан (1904), подполковник (1909), полковник (1912), генерал-майор (1917).

В 1904 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду. Служил старшим адъютантом штаба 17-й пехотной дивизии с 17 мая 1905 по 21 апреля 1906. Участвовал в русско-японской войне.

В дальнейшем Дорошкевич служил старшим адъютантом штаба 43-й пехотной дивизии с 21 апреля 1906 по 19 марта 1907 и занимал должность помощника старшего адъютанта штаба Виленского военного округа с 19 марта 1907 по 1910 годы. 12 февраля 1910 года назначен старшим адъютантом Приамурского военного округа (до 1 сентября 1911), после был прикомандирован к Елисаветградскому кавалерийскому училищу для преподавания военных наук.

Александр Васильевич участвовал в Первой мировой войне, исполнял обязанности начальника штаба 35-й пехотной дивизии 23 июля 1915. Состоял в резерве чинов при штабе Киевского военного округа с 3 ноября 1915. 15 февраля 1916 назначен командиром 163-го пехотного Ленкоранско-Нашебургского полка. В апреле 1917 года назначен начальником штаба 11-й пехотной дивизии, 10 апреля 1917 за отличие командиром 165-го полка награждён Георгиевским оружием. 7 мая 1917 года произведён в генерал-майоры, а 27 июня назначен начальником штаба 31-го армейского корпуса (позднее его командир).

14 марта 1918 после подписания Брестского мира зачислен в армию Украинской державы, 30 сентября 1918 года произведён в генерал-хорунжие. Командовал 5-м корпусом. В ходе восстания против гетмана Скоропадского попал в плен к петлюровцам и брошен в Черниговскую тюрьму.

12 января 1919 после взятия Чернигова расстрелян красноармейцами.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1907);
• Орден Святой Анны 3-й ст. (1908);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. с мечами (1.12.1915);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (ВП 23.07.1915);
• Георгиевское оружие (ПАФ 10.04.1917).

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1122 Дорошкевич, Александр Васильевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [regiment.ru/bio/D/196.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Отрывок, характеризующий Дорошкевич, Александр Васильевич

– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?