Достоевская, Любовь Фёдоровна

Любовь Достоевская
Имя при рождении:	Любовь Фёдоровна Достоевская
Род деятельности:	мемуаристка
Дата рождения:	14 (26) сентября 1869(1869-09-26)
Место рождения:	Дрезден, Саксония, Северогерманский союз
Дата смерти:	10 ноября 1926(1926-11-10) (57 лет)
Место смерти:	Королевство Италия
Отец:	Ф. М. Достоевский
Мать:	А. Г. Достоевская

Любо́вь Фёдоровна Достое́вская (14 (26) сентября 1869, Дрезден — 10 ноября 1926, Италия) — мемуаристка, вторая дочь Ф. М. Достоевского и А. Г. Достоевской.

Биография

Ф. М. Достоевский нежно любил свою вторую дочь. Через несколько месяцев после рождения дочери счастливый Фёдор Михайлович писал своей племяннице С. А. Ивановой 14 (26) декабря 1869 года из Дрездена:

«Не могу вам выразить, как я её люблю. <…> Девочка здоровая, весёлая, развитая не по летам (то есть не по месяцам), всё поёт со мной, когда я запою, и всё смеётся; довольно тихий некапризный ребёнок. На меня похожа до смешного, до малейших черт».

—

Впоследствии, когда Люба подросла, она писала отцу записки (всего их сохранилось 11). Сохранилось два ответа писателя на эти записки — от 26 апреля 1874 года из Москвы и от 7 (19) августа 1879 года из Эмса.

Любе шёл 12-й год, когда умер Достоевский. Похороны отца, вероятно, подействовали на характер впечатлительного ребёнка, хотя в большей мере на его становление влияла болезненность Любы. Достоевист Н. Н. Наседкин писал: «Грандиозные похороны Достоевского чрезвычайно сильно подействовали на впечатлительную Любу, помогли ей окончательно осознать, ЧЬЯ она дочь, КТО был её отец. Это не лучшим образом сказалось на её характере. <…> По воспоминаниям многих, она была неуживчива, высокомерна, заносчива».

Любовь Фёдоровна не помогала матери увековечивать славу Достоевского, создавая свой образ как дочери знаменитого писателя, впоследствии вообще разъехалась с Анной Григорьевной. Её попытки писать вылились в сборник рассказов «Больные девушки» (1911), романы «Эмигрантка» (1912), «Адвокатка» (1913), не встретившие признания. Личная жизнь её также не сложилась.

В 1913 году после очередного выезда за границу на лечение она осталась за рубежом навсегда. Там она написала и опубликовала (сначала на немецком, позже и на других европейских языках) главный труд своей жизни «Dostoejewski geschildert von seiner Tochter» (München, 1920). На русском языке он вышел в России под названием «Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевской» в сильно сокращённом варианте. Н. Н. Наседкин писал: «Книга дочери Достоевского содержит немало фактических неточностей, ошибок и спорных утверждений, но, вместе с тем, содержит немало интересного и нового для исследователей творчества писателя». Представление этих мемуаров о писателе как «записок очевидца», учитывая возраст Любови Фёдоровны в год смерти отца, следует считать недоразумением. Тем не менее, полулитературные портреты Фёдора Михайловича и лиц из его окружения, вышедшие из-под пера Любови Фёдоровны, активно используются исследователями творчества великого писателя в тех случаях, где нет более надёжных источников.

Достоевисты С. В. Белов и В. А. Туниманов отмечали основные недостатком мемуаров Л. Ф. Достоевской: в ряде случаев вольное обхождение с фактами и несомненная тенденциозность.

Последние два года Любовь Фёдоровна жила в Италии, где и умерла от белокровия в южнотирольском местечке Гриес, теперь входящем в городскую черту Больцано, 10 ноября 1926 года в частной клинике известного доктора Ф. Рёсслера. В своём последнем письме в Россию она просила племянника Андрея «отслужить панихиду о своей бабушке и дедушке Достоевских».

Похоронена была на местном кладбище Ольтризарко, которое во второй половине 1950-х было упразднено. Прах и надгробие Эме Достоевской (так она называла себя за границей) были перенесены на центральное городское кладбище.

Сочинения

• [Достоевская Л.Ф.] [на немецком языке] [www.fedordostoevsky.ru/research/lfd/002/ Dostoyewski geschildert von seiner Tochter Aimée Dostoyewski (Erlenbach-Zürich, 1920)]
• [Достоевская Л.Ф.] [на английском языке] [www.fedordostoevsky.ru/research/lfd/003/ Fyodor Dostoyevsky. A study. By Aimée Dostoyevsky (New Haven, 1922)]
• Достоевская Л.Ф. [www.fedordostoevsky.ru/memories/relatives/003/ Достоевский в изображении своей дочери / Пер. с нем. Е.С. Кибардиной; вступ. ст., подгот. текста и примеч. С.В. Белова. СПб.: Андреев и сыновья, 1992. 245 с.]
• Достоевская Л. Ф. [smalt.karelia.ru/~filolog/ldost/texts/arts/arts.htm Больные девушки]. — СПб.: Типография П. П. Сойкина, 1911.
• Достоевская Л. Ф. [smalt.karelia.ru/~filolog/ldost/texts/arts/arts.htm Эмигрантка]. — 1912.
• Достоевская Л. Ф. [smalt.karelia.ru/~filolog/ldost/texts/arts/arts.htm Адвокатка]. — 1913.
• Достоевская Л. Ф. [smalt.karelia.ru/~filolog/ldost/texts/arts/arts.htm Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевской] / Под редакцией и с предисловием А. Г. Горнфельда. — М., Петроград: Государственное издательство, 1922.

Литература

• Достоевская А. Г. [www.fedordostoevsky.ru/memories/relatives/002 Воспоминания] / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. С. В. Белова и В. А. Туниманова. — М.: Правда, 1987. — 544 с.
• Достоевский, Ф. М. Полное собрание сочинений : в 30 т. / Ф. М. Достоевский. — Л. : Наука, 1972—1990.</span>
• Достоевский Д. А. Достоевские в XX веке // Достоевский и XX век / Под ред. Т. А. Касаткиной. — М.: ИМЛИ РАН, 2007. — Т. 1. — С. 560—585. — 762 с. — ISBN 978-5-9208-0284-2.
• Наседкин Н. Н. Раздел III. Вокруг Достоевского. Достоевская Любовь Фёдоровна // Достоевский : Энциклопедия. — М.: Алгоритм, 2003. — 800 с. — (Русские писатели). — ISBN 5-9265-0100-8.

Ссылки

• Наседкин Н. Н. [www.niknas.narod.ru/4dost/1dost_enz/dost_enz3-04.htm ДОСТОЕВСКИЙ: Энциклопедия. М.: Алгоритм, 2003. С. 577—578.]

Отрывок, характеризующий Достоевская, Любовь Фёдоровна

«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».