Доу, Джордж
Джордж Доу | |
Посмертный портрет Дж. Доу (сидит), написанный его учеником В. А. Голике (стоит) в окружении семьи Голике | |
Имя при рождении: |
George Dawe |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: |
15 октября 1829 (48 лет) |
Место смерти: | |
Стиль: | |
Работы на Викискладе |
Джордж Доу (англ. George Dawe; 8 февраля 1781, Лондон — 15 октября 1829, Кентиш-Таун) — английский художник.
В 1819—1829 годах работал в Санкт-Петербурге, где написал (с помощью русских живописцев Вильгельма Августа Голике и Александра Полякова) 329 погрудных портретов генералов — участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813—1814, большие портреты Михаила Кутузова и Михаила Барклая-де-Толли (1829), 4 портрета солдат-ветеранов (1828), составивших Военную галерею в Зимнем дворце.
Выполнял также частные заказы.
Биография
Джордж Доу родился 8 февраля 1781 года в приходе Сент-Джеймс, его родители Филипп и Джейн Доу. Филипп Доу был художником и гравером в меццо-тинто, работал вместе с Хогартом и Тёрнером, также писал политические карикатуры о жизни в Америке. Джордж был старшим ребёнком в семье.
Доу был крещён 25 февраля 1781 года в церкви Сент-Джеймс на Пикадилли. Позднее он стал одним из самых успешных художников своего поколения, приобретя широкую известность.
Первоначально Джордж тренировался с отцом, как гравер, но позднее он заинтересовался живописью и отправился на учёбу в Королевскую Академию художеств. В 1809 году Доу стал членом Академии художеств, а в 1814 году - академиком.
Он пользовался покровительством герцога и герцогини Кентских. В 1819 году отправился вместе с герцогом Кентским в путешествие по Европе, в ходе которого привлёк внимание Александра I. Император заказал художнику портреты русских генералов, участвовавших в войне с Наполеоном I.
В 1826 году Николай I пригласил Доу на свою коронацию, а в 1828 году Джордж был официально назначен Первым художником Императорского двора.
В 1828 году он вернулся в Англию, где оставался в течение нескольких месяцев. В 1829 году Доу вернулся в Санкт-Петербург, но вскоре у него усиливаются проблемы с дыханием. У Джорджа была лёгочная недостаточность на протяжении всей жизни из-за перенесённой в детстве болезни. В августе 1829 Доу вернулся в Лондон, и 15 октября он скончался.
Джордж Доу был похоронен в крипте собора святого Павла. На похоронах присутствовало множество художников и представителей российского посольства.
Упоминания в литературе
Джордж Доу был упомянут в историческом романе Глинки В.М. "Судьба дворцового гренадера" и показан с крайне негативной стороны. Выходил он как эксплуататор молодого русского художника, выходца из деревни, талант которого сгубил, заставляя юношу копировать чужие портреты; его работы выдавал за свои, с чего выходило, что большинство портретов мастера исполнены его подчиненными.
Портреты работы Джорджа Доу
- Alexei-jermolov.jpg
Портрет Алексея Ермолова
- Madatov.jpg
Портрет Валериана Мадатова
- Delyanov David Artemyevich.jpg
Портрет Давида Делянова
- Kulnev.jpg
Портрет Якова Кульнева
- Cyprian Kreutz.jpg
Портрет Киприана Крейца
- Ostermann-tolstoi.jpg
Портрет Александра Остермана-Толстого
- Denisdavydov.jpg
Портрет Дениса Давыдова
- Karl Wilhelm von Toll.jpg
Портрет Карла Толя
- Barclay de Tolly (Dawe).jpg
Портрет Михаила Барклая-де-Толли
- Alexander I of Russia by G.Dawe (1817, Royal coll. of UK).jpg
Портрет Александра I
- Kutuzov2 by Daw.jpg
Портрет Михаила Кутузова
- Bennigsen.jpg
Портрет Леонтия Беннигсена
Книги
- Андреева Г. Б. Гений войны, блага и красоты. Писал Королевский академик Джордж Доу. М.: Пинакотека, 2012. — 288 с., 210 ил., ISBN 978-5-903888-22-1.
Напишите отзыв о статье "Доу, Джордж"
Ссылки
- [www.hermitagemuseum.org/html_Ru/12/b2003/hm12_3_2_3.html Художник Джордж Доу]
Отрывок, характеризующий Доу, Джордж
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.