Доходный дом Третьяковых

Здание
Доходный дом П. М. и С. М. Третьяковых
Доходный дом П. М. и С. М. Третьяковых, вид с Рождественки
Страна	Россия
Москва	Улица Кузнецкий Мост, 13/9 — Улица Рождественка, 9/13
Автор проекта	А. С. Каминский
Строительство	1891—1892 годы
Статус	Объект культурного наследия города Москвы № 1729

Доходный дом П. М. и С. М. Третьяковых — исторический доходный дом в Москве, расположен на углу улиц Кузнецкий Мост и Рождественки. Построен по заказу купцов-меценатов, братьев Павла Михайловича (1832—1898) и Сергея Михайловича (1834—1892) Третьяковых архитектором А. С. Каминским в 1892 году. Здание является объектом культурного наследия регионального значения.

История

Первые сведения о застройке участка на углу Кузнецкого Моста и Рождественки относятся к середине XVIII века, когда здесь стояли две каменные палаты подьячего Г. И. Советова. Затем участок стал частью владения, принадлежавшего Волынским, Воронцовым, Бекетовым. В 1801 году владелец усадьбы П. П. Бекетов открыл здесь типографию, в которой начал издавать сочинения русских писателей И. Ф. Богдановича, Д. И. Фонвизина, Н. И. Гнедича, В. А. Жуковского, М. М. Хераскова, А. Н. Радищева и многих других. Бекетов издавал также журналы «Друг просвещения» и «Русский вестник», являлся председателем Московского общества истории и древностей российских.

В 1809 году владение перешло Московской медико-хирургической академии, среди многочисленных выпускников которой были анатом и хирург И. В. Буяльский, профессор акушерства и судебной медицины Г. И. Кораблёв, врач М. А. Достоевский (отец писателя), биолог К. Ф. Рулье. Помещения бывшей типографии Бекетова занял анатомический кабинет, в котором «страшно оскалив зубы, стояли человеческие скелеты». Бывший парк Воронцова был приспособлен под ботанический сад с участками для разведения лекарственных растений. Предположительно, во время нашествия французских войск здесь в одном из домов останавливался Стендаль. С 1846 года в зданиях переехавшей в Санкт-Петербург академии размещались Медицинские клиники Московского университета. В Клиниках преподавали и работали видные университетские ученые: хирург А. И. Овер, врач-клиницист Ф. И. Иноземцев, основатель московской клинической школы Г. А. Захарьин, врач-терапевт А. А. Остроумов, один из основоположников российской гинекологии В. Ф. Снегирёв. Здесь работал и некоторое время жил при клинике хирург и учёный Н. В. Склифосовский.

В 1891 году угловой с Рождественкой участок был приобретён братьями Третьяковыми. Уже в 1892 году по заказу владельцев было построено сохранившееся до нашего времени трёхэтажное здание доходного дома, увенчанное высокими шатрами. Архитектор А. С. Каминский, являвшийся мужем сестры Третьяковых и выполнивший для них несколько проектов, применил в оформлении фасада дома характерный для его творчества псевдорусский стиль. Однако структура здания, пластический ритм его фасадов, крупные оконные проёмы первого этажа позволяют отнести его к периоду заката эклектики. Первый и второй этажи здания были спроектированы Каминским под размещение торговых и конторских помещений, третий — под квартиры. Парадный вход в деловую часть расположен с угловой части здания, входы в квартиры находятся по торцевым фасадам с обеих улиц. Боковые фасады здания строго симметричны и точно повторяют друг друга. Планировка доходного дома проста и логична: по его центру через оба корпуса проходит коридор, который делит помещения на два ряда залов, идущих вдоль двух уличных фасадов. В 1897 году в между некоторыми помещениями пробили ряд дополнительных проёмов, а в 1898 и в 1908 годах провели работы по увеличению площади подвалов, которые расширили в сторону двора.

Правая часть здания по Рождественке сдавалось Третьяковыми банку «Лионский кредит». В подвале доходного дома находились надёжные стальные сейфы банка, аналогов которым в Москве в то время не существовало. По предложению А. Каминского хранилище было сделано герметичным, и каждый вечер по окончании банковских операций оно с помощью специальных устройств затапливалось из протекающей неподалёку в трубе реки Неглинной. В левой части дома со стороны Кузнецкого Моста располагался популярный художественный магазин фирмы И. Дациаро, в котором продавались картины, эстампы, гравюры, бумага и принадлежности для художников. Здесь также работали магазины: швейных машин, фонографов товарищества «Блок Ж», «Энфильд», при котором долгое время находился первый в стране клуб лыжников. На третьем этаже размещались три большие квартиры на 6, 7 и 8 комнат, одну из которых снимал владелец магазина Дациаро.

В 1930 году в здании размещались редакции журналов «Октябрь», главным редактором в котором работал А. С. Серафимович и «Рост» (редактор В. М. Киршон). В советское время здесь также размещались: Народный комиссариат юстиции, Московская губернская прокуратура, Прокуратора РСФСР, затем Прокуратура Российской Федерации. В 1980-х годах в помещениях бывшего магазина Дациаро работал парикмахерский салон. В 2004 году было принято решение о реконструкции здания под торгово-офисный центр. В марте 2008 года при проведении строительных работ в здании произошёл крупный пожар, который нанёс ему значительный ущерб: пострадали стены, частично обрушились перекрытия и крыша. В 2011 году закончена реставрация доходного дома, осуществлённая под руководством архитектора А. Д. Студеникина. В ходе реставрации усилены фундаменты, укреплены стены, заменено чердачное перекрытие здания. В интерьерах восстановлены мозаичные полы, дубовые двери, парадная лестница с перилами из натурального мрамора, лепнина потолков, циферблат расположенных над входным вестибюлем часов, а также галерея в бывшем магазине Дациаро.

Владельцем здания является Банк Москвы. Доходный дом Третьяковых является объектом культурного наследия регионального значения и принадлежит к числу наиболее ярких и характерных образцов архитектуры России второй половины XIX века, как с точки зрения художественного стиля, так и функциональных особенностей — структуры и планировки здания.

См. также

• Третьяковский проезд
• Доходный дом Московского купеческого общества

Литература

• Кириченко Е. И. [dkn.mos.ru/assets/283/Nasledie_Kaminskogo_v_Moskve.pdf Архитектурное наследие А. С. Каминского в Москве]. — М.: Издательский дом Руденцовых, 2011. — 415 с.
• Сорокин В. В. [mos-nj.narod.ru/1990_/nj9501/index.htm Памятные места Рождественки и прилегающих к ней улиц и переулков (левая сторона)] // Наука и жизнь. — 1995а. — № 1. — С. 87—91.
• [www.outdoors.ru/book/msk/msk_strit1.php?str=136 Москва: Архитектурный путеводитель] / И. Л. Бусева-Давыдова, М. В. Нащокина, М. И. Астафьева-Длугач. — М.: Стройиздат, 1997. — 512 с. — ISBN 5-274-01624-3.
• Федосюк Ю. А. Москва в кольце Садовых. — М.: Астрель, АСТ, 2009. — С. 52—62. — 448 с. — 3000 экз. — ISBN 5-239-01139-7.
• Федосюк Ю. А. Кузнецкий мост // Наука и жизнь. — М., 1983. — № 1. — С. 68—73.
• [dkn.mos.ru/downloads/moscow_book_print_preview.pdf Москва, которая есть. 100 примеров научной реставрации XXI века] / Отв. ред. И. А. Савина, М. В. Ляпина, Е. И. Степанова. — М.: ОГИ, 2012. — С. 256—257. — 319 с. — ISBN 978-5-94282-690-1.

Отрывок, характеризующий Доходный дом Третьяковых

В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.