Доходный дом Шаблыкиной

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Доходный дом Шаблыкиной
Местоположение Москва, Сивцев Вражек, 43
Тип здания доходный дом
Дата постройки 1906 год

Доходный дом Е. А. Шаблыкиной — доходный дом в Москве, построенный в 1906 году архитектором Олтаржевским, объект культурного наследия. Расположен в переулке Сивцев Вражек (Хамовнический район Центрального административного округа)[1].



Описание

В декоре главного фасада шестиэтажного доходного дома архитектор использовал неогреческие мотивы. Парадный вход, расположенный в центральной части оформлен четырьмя дорическими колоннами, поддерживающими широкий антаблемент, над которым расположено большое полукруглое окно с сохранившимся подлинным, тонкого рисунка, столярным заполнением. Боковые части отмечены выступающими эркерами с трехчастными окнами. Лепной декор также выдержан в греческом стиле.

Известные обитатели

Здесь, в 1920 году поселился М. В. Нестеров — выдающийся представитель русского символизма и модерна, ведущий мастер религиозной живописи «серебряного века».

Получил широкую известность как портретист, автор картин на религиозно-исторические темы и церковных росписей, наиболее известными из которых являются росписи Владимирского собора в Киеве и Марфо-Мариинской обители в Москве. В доме на Сивцевом Вражке художник поселился после своего возвращения из Уфы, где его застала гражданская война. В этот период, не имея больше возможности заниматься религиозной темой, художник обращается к портретной живописи. Именно тогда он создает портреты людей искусства и науки (портреты художников П. Д. и А. Д. Кориных (1930), академика И. П. Павлова (1935), скульпторов И. Д. Шадра (1934) и В. И. Мухиной (1940). Последние двадцать два года своей жизни Нестеров провел в доме на Сивцевом Вражке.

Напишите отзыв о статье "Доходный дом Шаблыкиной"

Примечания

  1. [um.mos.ru/houses/dokhodnyy_dom_e_a_shablykinoy/ Доходный дом Е. А. Шаблыкиной] (рус.). Проверено 14 апреля 2015.

Отрывок, характеризующий Доходный дом Шаблыкиной

– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.