Дояренко, Алексей Григорьевич

Алексей Григорьевич Дояренко
Дата рождения:	15 (24) марта 1874(1874-03-24)
Место рождения:	Харьковская губерния
Дата смерти:	9 мая 1958(1958-05-09) (84 года)
Место смерти:	Саратов
Страна:	Российская империя, СССР
Научная сфера:	агрофизика
Место работы:	Петровская сельскохозяйственная академия; Институт зернового хозяйства Юго-Востока
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Петербургский университет; Петербургская консерватория; Московский сельскохозяйственный институт

Алексей Григорьевич Дояренко (15 (24) марта 1874, д. Терешково, Сумского уезда, Харьковская губерния — 9 мая 1958, Саратов) — российский учёный, агрофизик; профессор.

Биография

Родился в крестьянской семье. Отец рано оставил семью. Мать, Марфа Савельевна, работала экономкой в селе Марковка. В 1892 году с золотой медалью окончил Сумскую гимназию и поступил в Петербургский университет.

В 1898 году окончил естественное отделение физико-математического факультета и одновременно окончил вольнослушателем юридический факультет того же университета, а также Петербургскую консерваторию по классу композиции и оркестровки. В этом же году поступил в Московский сельскохозяйственный институт, который окончил в 1900 году.

В 1900 году вышла первая публикация — статья «Гуминовые вещества как азотистая составная часть почвы» в «Известиях Московского сельскохозяйственного института».

В 1901—1930 годах работал в Петровской (Тимирязевской) сельскохозяйственной академии. В 1901 году начал работу ассистентом Д. Н. Прянишникова при кафедре удобрения и частного земледелия ТСХА. Стал помощником редактора журнала «Вестник сельского хозяйства», органа Московского общества сельского хозяйства. В 1905 году утверждён редактором этого журнала.

В 1908 организовал приват-доцентский курс по опытному делу с систематическим посещением опытных учреждений, а в 1912 и издание справочника по ним. Организовал Высшие женские сельскохозяйственные курсы и повторные курсы для агрономов.

В 1910 организовал Опытное поле. Представил в Учёный совет магистерскую диссертацию «К изучению аэрации почвы». Приступил к разработке основ агрофизики и методики опытного дела.

В 1914 избран профессором кафедры общего земледелия Петровской сельскохозяйственной академии.

В 1918 участвовал в создании Бюро Всероссийских съездов по опытному делу.

27 августа 1921 года арестован вместе с другими членами Помгола, вскоре освобождён.

В 1922 участвовал в организации и работе третьего Всероссийского агрономического съезда.

В 1924 организовал «Научно-агрономический журнал». Вёл практический курс полеводства для крестьян на опытном поле.

В 1930 году арестован по делу "Трудовой крестьянской партии". На процессе ему была уготована роль "министра сельского хозяйства" "коалиционного правительства". 6 января 1932 коллегия ОГПУ вынесла постановление А. Г. Дояренко заключить в концлагерь на 5 лет. В заключении до 1935 года в Суздальском политизоляторе. В 1935—1939  в ссылке в Кирове.

В 1939—1948 работал в Институте зернового хозяйства Юго-Востока (Саратов).

В 1950 вышел на пенсию. Писал автобиографическую повесть «Из агрономического прошлого».

В искусстве

Изображён в фельетоне М. А. Булгакова «Золотистый город» (1923).

Архивы

Российский Государственный Архив Экономики, ф. 9474, 467 д., 1895—1965.

Сочинения

1. Дояренко А. Г. Движение русского землевладения в десятилетие 1877—1888 гг. — М.: Моск. с.-х. ин-т, 1899. — 42 с.
2. Дояренко А. Г. Краткое руководство к постановке вегетационных опытов с примерными сметами их оборудования. — М., 1909. — 96 с.
3. Дояренко А. Г. Характерные черты современного крестьянского хозяйства, определяющие направление агрономической помощи // Вестн. сел. хоз-ва. — 1921. — № 4.
4. Дояренко А. Г. Избранные работы и статьи: В 2-х т. Работы по практическому полеводству. Статьи по агрономии /Организационный комитет по чествованию 25-летия научной, педагогической и общественной деятельности профессора А. Г. Дояренко. — М.: Изд-во Моск. земельного отдела, 1925—1926.
5. Дояренко А. Г. Занимательная агрономия. — М.: Сельхозгиз, 1956.
6. Дояренко А. Г. Из агрономического прошлого. — 2-е изд. — М.: Колос, 1965. — 167 с.

Ссылки

• Орловский Н. В. [www.biografia.ru/cgi-bin/quotes.pl?oaction=show&name=agdoyarenko Алексей Григорьевич Дояренко]. — М.: Наука, 1980. — 110 с.
• Куренышев А. А. Он слышал музыку полей: Жизнь и деятельность Алексея Григорьевича Дояренко, учёного, педагога, общественного деятеля, музыканта. 1874—1958 гг. — М.: АИРО-XXI, 2011. — 118 с. — ISBN 978-5-91022-131-8.

Отрывок, характеризующий Дояренко, Алексей Григорьевич

После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.