До 16 и старше…
| До 16 и старше… | |
 Логотип передачи (1997—2001) | |
| Жанр |
молодёжная программа |
|---|---|
| Производство |
Главная редакция программ для детей и молодёжи ЦТ |
| Страна производства | |
| Язык | |
| Количество сезонов |
17 |
| Производство | |
| Камера | |
| Продолжительность |
25-50 минут |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) |
Первая программа ЦТ (1983—1991), |
| Формат изображения | |
| Формат звука | |
| Период трансляции |
с 18 октября 1983 года по 28 июня 2001 года |
| Премьерные показы |
|
| Повторные показы |
|
| Хронология | |
| Похожие передачи | |
«До 16 и старше…» — телевизионная передача Первой программы Центрального телевидения СССР и телеканала «ОРТ» России, посвящённая проблемам молодёжи, выходившая в 1983—2001 годах.
История
18 октября 1983 года на экране центрального телевидения впервые появилась заставка: подросток, бегущий по взлетной полосе аэродромного поля. Так начиналась эта программа для советской молодёжи.[1]
Программа освещала актуальные проблемы молодёжной жизни: беспризорность, движение «рокеров», темы наркомании и «дедовщины», проблемы досуга и взаимоотношений в семье.
За время существования программы в ней появлялись новые конкретные направления, ответвлялись новые журналы: «РЭП» — развлекательно-экономическая программа о проблемах молодёжного бизнеса, «Тин-тоник» — о молодёжной культуре, дискуссионный «Успех», музыкальные «Джэм» и «Рок-урок», отвечающий на интимные вопросы «Тет-а-тет».
Затем все эти программы вновь слились в единую программу «До 16 и старше», сохранившись при этом как направления и рубрики, но подчинившись единой концепции: «Я — и мир, в котором я живу». Пришло новое поколение ведущих (уже четвёртое) — студенты и недавние выпускники факультета журналистики МГУ. Видоизменился и формат программы. Она начиналась и долгое время сохранялась в виде журнала, составленного из нескольких законченных сюжетов. Постепенно сюжетов становилось больше, а каждый из них — жестче и лаконичнее, больше внимания стало уделяться межсюжетному пространству: отбивкам, анонсам, «стэндапам» и т. п.
Далее программа стала молодёжным ток-шоу из 4 частей, герои которого, популярные личности — музыканты, актёры, писатели, режиссёры, бизнесмены, продюсеры — дискутируют с молодёжной аудиторией и ведущими журналистами «До 16…» как по самым злободневным, так и по вечным философским проблемам: любви и смерти, человеческого долга, жизненного предназначения и пр. 28 июня 2001 года программа вышла в последний раз, и осенью того же года окончательно ушла в свой бессрочный отпуск.[2] В настоящее время выпуски с 1988 по 1992 год повторяются на телеканале «Ностальгия».
Хронология времени выхода в эфир
- В 1980-х программа выходила с понедельника по четверг.
- С 1980-х по 1995 год программа выходила в 16:00.
- С 1995 по 1996 год программа выходила по вторникам в 18:10.
- С 1997 по 1 октября 1998 года выходила с понедельника по четверг в 17:05/17:10.
- С 5 октября 1998 по 2 сентября 1999 года выходила по будням в 16:35.
- С 18 декабря 2000 по 28 июня 2001 года программа выходила в 15:45/15:50.
Напишите отзыв о статье "До 16 и старше…"
Примечания
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=fQUDNTcNCRM Оригинальная заставка и интервью с Виктором Цоем, хроника на канале «Ностальгия»]
- [www.youtube.com/watch?v=MrHTvPH2jAg Заставка передачи в позднее время]
|
Это заготовка статьи о телевидении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий До 16 и старше…
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
