Драверт, Пётр Людовикович

Пётр Драверт
Пётр Драверт в феврале 1914 г. Фрагмент фотографии
Дата рождения:	4 (16) января 1879(1879-01-16)
Место рождения:	Вятка, Российская империя
Дата смерти:	12 декабря 1945(1945-12-12) (66 лет)
Место смерти:	Омск, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	геология, минералогия, метеоритология, этнография
Место работы:	1918—1940 — преподаватель, профессор, научный сотрудник вузов Омска
Альма-матер:	Казанский университет
Известен как:	открытыми месторождениями, найденными метеоритами, этнографическими идеями, лирикой и фантастикой

Пётр Людо́викович Дра́верт (4 (16) января 1879, Вятка, Российская империя — 12 декабря 1945, Омск, СССР) — русский учёный, поэт, писатель.

Биография

Семья

Пётр Драверт родился в семье крупного чиновника. Его отец — Людовик Станиславович Драверт (потомок пленного наполеоновского офицера, оставшегося в России), окончил юридический факультет Московского университета, увлекался историей, состоял в Императорском Обществе Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии при Московском университете, писал стихи.

Мать П. Л. Драверта - Варвара Дмитриевна Драверт (урождённая Далматова) - умерла рано, когда ему было 13 лет. Она была ученицей знаменитого русского филолога И. И. Срезневского. Варвара Дмитриевна любила поэзию и всячески поощряла первые стихотворные опыты своего сына.

Учёба и ссылка

В 1899 г. П. Л. Драверт поступил на естественное отделение физико-математического факультета Казанского государственного университета. В феврале 1901 г. он был арестован за участие в революционной демонстрации студентов и выслан в Пермскую губернию. Осенью 1901 г. возвратился в Казань и продолжил обучение в университете. В 1901—1904 гг. вёл исследовательские работы в Юго-Западном Прибайкалье, на Урале и р. Волге. В 1906 г. Драверт был вторично сослан в Якутию на 5 лет за участие в революционном студенческом движении.

В ссылке он занимался минералогическими исследованиями в Якутском, Олёкминском и Вилюйском округах, принимал активное участие в изучении природных богатств Якутской области. В 1907 г. П. Л. Драверт изучал соляные месторождения по реке Кемпендяй; в 1908 г. по заданию якутского губернатора И. И. Крафта, ездил в устье р. Лены для изучении флоры и фауны побережья; в 1909 г. исследовал соляные источники — озера Баян-Кель и Абалах и описал их лечебные возможности. Свои научные исследования он изложил в работах «Экспедиция в Сунтарский соленосный район», «Гипс в Якутии», «К вопросу о драгоценных камнях Якутской области», «Опалы в Якутской области». Ценные сведения можно найти в работе «Материалы к этнографии и географии Якутской области».

В 1910 году, по ходатайству отца, переводится на лечение в Казань. С 25 мая следующего года вместо Якутии при заступничестве академика В. И. Вернадского направлен в ссылку в Томск под гласный надзор полиции. После отбытия срока ссылки, в 1912 г. он продолжает учёбу в Казанском университете. В 1914 г. закончил физико-математический факультет Казанского университета по специальности «минералогия», будучи уже сложившимся учёным.

Работа

В 1916 г. он участвует в экспедиции Геологического комитета, изучавшей золотоносные россыпи в бассейне реки Вилюй.

Годы Гражданской войны провёл в Западной Сибири. В 1918—1940 гг. был ассистентом, затем профессором минералогии, геологии и геофизики в различных высших учебных заведениях города Омска. В 1925—1927 годах побывал в Баянаульских горах (Казахстан), определил и изучил там землетрясения. На юго-восточном берегу озера Жасыбай П. Л. Дравертом в одном из гротов были обнаружены и впервые описаны наскальные рисунки, выполненные охрой. Теперь это — грот Драверта.

Во второй половине 1930 П. Л. Драверт был арестован. Освобожден в конце 1931-го.

С 1938 по 1940 гг. заведовал научной частью государственного заповедника Боровое. В годы Великой Отечественной войны подготовил большую сводку по полезным ископаемым Омской области, вел опыты по использованию минеральных суррогатов для замещения дефицитного натурального сырья. Во время войны область лишилась большей части привозного сырья — железная дорога была перегружена. Необходимо было срочно наладить снабжение промышленности местным сырьем. Этим вопросом занималась областная лаборатория стройматериалов, директором которой в 1942 г. назначили П. Л. Драверта. Основным направлением работы лаборатории было изучение использования местных строительных материалов и топлива. Пристальное внимание Петр Людовикович уделял северным районам. В 1943 г. вышла статья «О полезных ископаемых Тарского района», в 1944 г. — «Агрономические руды в Сибири», «О двух ископаемых». Он стал одним из ведущих специалистов в данной области.

Похороны

«Краткая запись о похоронах П. Л. Драверта» сделана директором Омского краеведческого музея А. Ф. Палашенковым, опубликована и пересказана омским писателем и журналистом А. Э. Лейфером. Панихида проходила в морозный воскресный день 16 декабря 1945 года в минералогическом кабинете музея. «Последним, — сказано в „Краткой записи“, — выступил преподаватель пединститута Н. В. Горбань. Он сказал речь на латинском языке.» (Друзья, Драверт и Горбань, заранее договорились, что остающийся проводит уходящего речью на латыни).

Среди полок с образцами минералов и горных пород установлен окруженный живыми цветами и сосновыми ветками гроб. Стол, на котором он стоит, покрыт расшитым золотом тёмно-красным бархатом. Только немногие, только сами музейщики знают: это не что иное, как извлеченная из запасников мантия последней российской императрицы Александры Фёдоровны, какими-то причудливыми путями попавшая после революции в Омск. Вокруг – друзья и почитатели Драверта, литераторы (среди них — молодой Сергей Залыгин), профессора омских вузов, цвет тогдашней местной науки.
Некий мрачный, чисто российско-советский юмор состоит ещё и в том, что на роскошной императорской мантии возлежит старый политический заключённый и якутский ссыльный давно минувших царских времён, а скорбный и торжественный латинский текст произносит над ним недавний политзэк и казахстанско-тобольский ссыльный уже новой сталинской эры.

— А. Э. Лейфер. Разгадать замысел Бога

Омскому историко-краеведческому музею Драверт завещал своё личное собрание из нескольких тысяч предметов: документов, фотографий семьи Дравертов-Далматовых; их научная переписка с В. И. Вернадским и А. Л. Чижевским, коллекции экслибрисов, бон, монет России и Европы, минералов и многое другое.

П. Л. Драверт был похоронен на Казачьем кладбище Омска. В 1961 г. его прах был перенесен на Старо-Восточное кладбище.

Творчество

Научная деятельность

Ещё в 1921 г. П. Л. Драверт по просьбе академиков В. Н. Вернадского и А. Е. Ферсмана вместе с Л. А. Куликом принимает участие в первой советской метеоритной экспедиции. В 1929 г. Петр Людовикович участвовал в экспедиции по исследованию Тунгусского метеорита. В 1927—1945 возглавлял Омскую метеоритную комиссию, а в 1939—1945 состоял членом Комитета по метеоритам АН СССР. Драверт исследовал обстановку падений и собрал новые метеориты (Хмелевка, Кузнецово, Ерофеевка, Новорыбинское и др.), описал некоторые падения метеоритов и составил каталог ярких болидов, наблюдавшихся в Западной Сибири. В.А.Обручев называл П.Л.Драверта «крупным общественным деятелем и краеведом, археологом, исследователем многих районов Сибири, Урала, Поволжья». В 1927 г. на первом краеведческом съезде Драверт выступил с докладом «О необходимости наблюдений над метеоритами и болидами в Сибири» и возглавил метеоритную комиссию при Омском отделении Всесоюзного астрономо-геодезического общества. Л.А.Кулик говорил: «За Сибирь и Казахстан я спокоен. Там ни один камушек не пропадет. Там Драверт».

Драверт исследовал загадочное и редко наблюдаемое природное явление — аномальные звуки, сопровождающие полет ярких метеоров. Он дал ему имя «электрофонные болиды», которое стало общепринятым. Само явление наблюдается с давних времён, Первое точно датированное описание было сделано в 585 г. (Франция). Сегодня можно считать доказанным, что аномальные звуки — реальный факт, основанный на большом числе достоверных наблюдений. Одно из загадочных свойств этих болидов состоит в аномально быстром распространении сопровождающего его звука. Известно, что звук распространяется в воздухе со скоростью около 330 м/с, и, следовательно, чтобы достичь наблюдателя, который отстоит от летящего болида на многие десятки и даже сотни километров, ему требуется никак не меньше нескольких десятков секунд. Однако очевидцы говорят о звуках, одновременных с полетом болида. Полностью подтверждённой теории до сих пор нет. Но есть стих П. Л. Драверта «Болид»

В 40-е годы П. Л. Драверт бедствовал и В. И. Вернадский, получив в 1944 г. Сталинскую премию, выкупил у Петра Людовиковича коллекцию минералов и метеоритов.

Ученый совершил более 50 поездок и экспедиций по среднему Поволжью, Уралу, Башкирии и Сибири. В окрестностях Омска Драверт обнаружил минерал группы каолина — ермакит, исследовал фосфориты Омско-Тарского Прииртышья, известковое сырье в Омском Прииртышье, местный бурый уголь. В последние годы жизни он состоял научным работником омского краеведческого музея, преподавал юннатам минералогию и работал над составлением единственной в СССР библиографии литературы по метеоритике.

Поэзия

П. Л. Драверт известен как поэт, автор ряда поэтических сборников, первый из которых вышел в свет под названием «Тени и отзвуки» (Казань, 1904). Сибирская Советская Энциклопедия (1927, том 1) писала о его стихах: «изобилуют научными терминами, названиями минералов, но это, не лишая их художественности, придает своеобразную оригинальность». А.Е. Ферсман знал наизусть многие стихи Драверта и с увлечением декламировал их у вечерних костров своим соратникам по геолого-минералогическим экспедициям. Леонид Мартынов ценил поэзию П. Драверта и восхищался «гармоническим сочетанием обоих начал» в Петре Людовиковиче, — учёного и поэта. Драверт был также известным библиофилом.

Память

В Горьковском районе Омской области, на правом берегу Иртыша, находится геоморфологический памятник природы урочище Берег Драверта, названный по имени его первого исследователя. В геологическом разрезе представлены породы неогенового и палеогенового возрастов, отпечатки древних растений, кости древних животных (мамонтовая фауна), археологами была обнаружена стоянка древних людей.

31 июля 2009 г. в рамках празднования дня основания Омска на бульваре Мартынова (аллее Литераторов) был открыт мемориальный камень в честь Петра Драверта. Это белый камень с высеченным именем, чуть выше которого — осколок метеорита.

В советское время в Омске существовала улица Драверта. В 1984 году она по непонятным причинам была переименована в Бульвар Архитекторов. В 2007 имя Драверта вновь присвоили улице Омска, на этот раз уже расположенной на самой окраине города .

Библиография

Наука

П. Л. Драверт оставил после себя сотни научных работ и статей (биографы расходятся в точной оценке их числа).

• Предварительный отчет о поездке на Байкал в 1902 г., Протоколы заседаний общества естествознания Казанского университета, 1904, т. 34 № 216.
• Опалы в Якутской области. Казань, 1915
• Об использовании корневища сусака в качестве суррогата хлеба // Омск, 1921
• Определитель важнейших минералов Сибири с указателем их месторождений. Издание Зап.-Сиб. отд. Русск. Географического общества, Омск, 1922
• Драгоценные камни Сибири // Сибирские огни. 1923. № 5/6.
• Дикие люди мулена и чучуна // Будущая Сибирь, 1933 № 6. (эту работу выделял Б.Ф.Поршнев как важный источник информации для поиска реликтовых гоминидов)
• Биологический метод борьбы с малярией // Омская область. 1939. № 3. (совместно с Мальцевым М.В.)
• Космическое облако над Ямало-Ненецким округом // Омская область. 1945. № 5.
• Затонувшие метеориты СССР // Бюлл. ЦК МКА, 1940, N 17, стр. 2.
• О находке каменного метеорита Хмелевка, упавшего 1. III — 1929 г. // Метеоритика, 1941, вып. 1;
• О падении каменного метеорита Кузнецово // Метеоритика, 1941, вып. 2;
• Утраченные метеориты Азиатской части СССР // Метеоритика, 1948, вып. 4;

Поэзия

• Тени и отзвуки (Казань, 1904);
• Ряды мгновений (Якутск, 1908);
• Под небом Якутского края (Томск, 1911);
• Стихотворения (Казань, 1913);
• Сибирь (Новониколаевск, 1923);

Посмертные сборники

• Стихи о Сибири (Омск, 1957)
• Северные цветы (Новосибирск, 1968)
• Незакатное вижу я солнце (Новосибирск, 1979)

Подборки стихотворений Драверта

• Муза в храме науки. Антология. Сост. В.Ф. Ноздрев. М.: Советская Россия, 1982 (2-е изд., 1988).
• Астрономическая и минералогическая поэзия Петра Драверта // Вестник Международного института А.Богданова. 2004. № 1 (17).

Проза

• [www.rusf.ru/books/1730.htm «Повесть о мамонте и ледниковом человеке (Совершенно фантастическая история)»] (1909), фантастическая повесть (первая часть повести впервые опубликована отдельным изданием под псевдонимом Гектор Д., вторая так и не появилась).
• На Севере Дальнем (1912), рассказ.
• Целестин (1915), сам поэт относил её к жанру «повести, похожей на сказку», обычно её относят к прозаической миниатюре, или даже именуют как «стихотворение в прозе» (академик А. Ферсман).
• Метеорит с надписью (1940), очерк.

Указанная выше проза вышла в книге: Драверт П. Незакатное вижу я солнце: Стихи. Проза. — Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1979.

• Другие рассказы опубликованы в казанских и омских газетах, журналах и альманахах

Из творчества

У Драверта есть стихотворение «Падучая звезда», написанное в 1944 году:

Ты думаешь: в море упала она,
Звезда голубая, — до самого дна
Дошла и зарылась в зыбучий песок,
Из чуждого мира случайный кусок…

………………………….

Пучины воздушные глубже морских,
И наша звезда не промерила их, —
Угасла в далекой немой высоте,
Доступной пока только смелой мечте.

Угасла недаром: в бесчисленный круг
Её закатившихся прежде подруг
От Космоса некая часть попадет
Включаясь навеки в земной оборот…

Пусть будет недолог твой жизненный путь,
Но можешь и ты лучезарно сверкнуть,
Оставив живущим волнующий след,
Строитель, художник, учёный, поэт!

Примечания

По воспоминаниям В.Г.Уткова, сам Драверт подчеркивал, что его отчество "не Людвигович, а Людовикович!"

Литература

• Астапович И.С., Чирвинский П.Н. Памяти П.Л.Драверта // Природа. 1950, № 12.
• Утков В.Г. Встречи с П.Л. Дравертом // Утков В.Г. Предвестники. Связь времен. М.: Мысль. 1982.
• Гловели Г.Д. Сибирский Фауст // Вестник Международного института А.Богданова // 2004. № 1 (17).
• Вибе П. П., Михеев А. П., Пугачева Н. М. Омский историко-краеведческий словарь. М, 1994. С. 78—79.
• Чирвинский П. Н. П. Л. Драверт и его роль в метеоритике // Метеоритика, 1948, вып. 4 (имеется библиография работ Драверта).
• Сенцов В., Тарский Г. Петр Людвигович Драверт (К 85-летию со дня рождения) // Календарь знаменательных и памятных дат.  Якутск, 1964. С. 8—12. Библиогр.: 50 назв.
• Яновский Н. Н. Драверт, Петр Людвикович / КЛЭ. Т. 2. М.: СЭ, 1964. Ст. 772.
• Драверт Петр Людовикович // Писатели Восточной Сибири: Биобиблиогр. указ. Иркутск, 1973. С. 102—103. Библиогр.: 34 назв.
• Малютина А. Воспоминания о П. Л. Драверте // Енисей. 1973. № 4.
• Самойленко С. Петр Людовикович Драверт: 1879—1979. Библиографич. указатель литературы. Омск, 1979.
• Лейфер А. Э. Сибири не изменю! Страницы одной жизни. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1979. 134 с.
• Лейфер А. Э. Петр Драверт: новые страницы // Сибирские огни. 1983. № 8.
• П. Л. Драверт (110 лет со дня рождения) // Якутия-1989: Библиогр. указ.-календарь. Якутск, 1989. С. 9—10. Библиогр.: 14 назв.
• Мацуев Н. Русские советские писатели. 1917—1967. М.: СП, 1981. С. 77.
• Халымбаджа И. Г. Драверт Петр Людвигович // Энциклопедия фантастики: Кто есть кто / Под ред. Вл. Гакова. Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. С. 222.
• Павлов А. А. 125 лет со дня рождения П. Л. Драверта, ученого, исследователя Сибири, поэта // Календарь знаменательных и памятных дат [www.nlib.sakha.ru/Resoures/Data/Bibl_Assist/Calendar/2004/1_16.shtml Якутия-2004] / Нац. б-ка Респ. Саха (Якутия); Сост.: Я. А. Захарова, Л. И. Кондакова; Ред. Т. С. Максимова. Якутск: Сахаполиграфиздат, 2003. 160 с.
• Лейфер А. Э. [magazines.russ.ru/din/2006/5/lei34.html Разгадать замысел Бога…] Из жизни российского учёного Александра Николаевича Горбаня. Документальная повесть-мозаика. Омск: Издательский дом «Лео», 2007.
• Мартынов Л. Друг Вернадского / Стоглав: Новеллы // Дар будущему: Стихи и воспоминания. М.: Вече, 2008. С.502-513.
• Утков В. Г. Люди, судьбы, события. Зап-Сиб.изд., 1970. [Очерк о Драверте].

Ссылки

• Раздел [www.ihst.ru/projects/sohist/repress/geo968.htm Репрессированные геологи (968 персоналий)] // Репрессии ученых, биографические материалы / Проект [www.ihst.ru/projects/sohist/ «Социальная история отечественной науки»] / К. А. Томилин, ред.
• [www.meteorite.narod.ru/proba/memorial/dravert.htm Драверт Петр Людовикович (1879—1945)] на сайте [www.meteorite.narod.ru Метеориты]
• [magazines.russ.ru/din/2006/7/dr27.html Стихи Драверта в Журнальном зале РЖ]

Отрывок, характеризующий Драверт, Пётр Людовикович

Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.