Дравид, Рахул

Рахул Дравид
Рахул Дравид на церемонии вручения премии «Мужчина года GQ», 2012
Личная информация
Оригинальное имя:	Rahul Dravid
Дата рождения:	11 января 1973(1973-01-11) (51 год)
Место рождения:	Индаур, Мадхья-Прадеш
Рост:	1,8 м.
Международная информация
Сборная:	Индия
Команда

</div></div>

Награды

Ордена:

Рахул Дравид (англ. Rahul Dravid, род. 11 января 1973 года) — индийский игрок в крикет, капитан команды, «Один из Лучших игроков с битой (бэтсмен) в истории крикета». В 2014 году завершил карьеру.

Дравид был удостоен наград Падма Шри и Падма Бхушан — четвертой и третьей по значению гражданских наград в Индии, а также премии Арджуна за спортивные достижения.

Биография

Детство и образование

Дравид родился в семье маратхи в Индауре, Мадхья-Прадеш. Позже его семья переехала в Бангалор. Здесь он получил начальное образование в средней школе для мальчиков святого Иосифа.

После окончания школы, получил степень в области коммерции в Торговом Колледже святого Иосифа, Бангалор. В Сборную Индии по крикету был избран во время получения степени магистра делового администрирования в колледже Делового Администрирования Святого Иосифа.

Начало спортивной карьеры

Родившись в семье маратхи, он начал играть в крикет в возрасте 12 лет и позже представлял национальную команду на уровнях «до 15», «до 17» и «до 19». Бывший игрок в крикет, Кеки Тарапор, первым заметил талант Рахула, во время работы в летнем лагере на базе стадионе Чайнасвам.

Дравид дебютировал на Ранджит Трофи в феврале 1991 года, всё ещё будучи студентом колледжа. Играя вместе с будущими членами национальной сборной Анилом Камблом и Явагалом Сринатом, он забил 82 очка в матче, который завершился вничью. Его первый полный сезон в 1991—1992 годах закончился отбором в команду по крикету Южной зоны в Дулип Трофи.

Прозванный «Стена», Дравид был признан одним из пяти лучших игроков года в крикет по версии «Wisden Cricketers' Almanack» в 2000 году и получил награды «Игрок года» и «Тест-игрок года» на церемонии открытия наград ICC (Международного совета по крикету) в 2004 году. В том же году он стал первым и единственным игроком, который сумел забить во всех десяти тест-играх между странами. Также он удерживает рекорд по количеству уловов, выполненных игроком в тест-игре с результатом 210. В декабре 2011 года он стал первым неавстралийским игроком в крикет, которому выпало право торжественной Речи Бредмена в Канберре. В 2012 года он стал капитаном в индийской премьер-лиге.

Международная карьера

Международный дебют

Дравид дебютировал 3 апреля 1996 года во время Международной встречи против Шри-Ланки на Кубке Сингера, состоявшейся в Сингапуре сразу после Кубка мира 1996 года. В отличие от своего дебюта на Международной встрече, его Тест-дебют был достаточно успешным. Дравид был избран в индийскую команду с выездом в Англию на основе успешной работы в отечественной крикетной команде сроком на 5 лет. Хорошее выступление в туре игр, включая пятьдесят против Глостершира и Лестершира, сумело обеспечить ему место в команде на первой Тест-игре. И вот наконец он дебютировал на стадионе Lord’s Cricket Ground 20 июня 1996 года против Англии во втором тесте, выйдя на замену травмированного старшего бэтсмен Санджая Манджрекара. Манджрекар, который получил травму лодыжки, не прошел отбор утром во время Второго теста. Дравиду уже сообщил, что он будет играть, если Манджрекар провалит испытание. За десять минут до жеребьевки, Сандип Патил, бывший индийский тренер, подошел к Дравиду, чтобы сообщить ему, что сегодня действительно состоится его дебют. позже Патил вспоминал их разговор:

Я сказал ему, что он будет играть. Его лицо засияло. Я не могу забыть этот момент.

Успешный дебют на Кубке Мира

Дравид дебютировал на Кубке мира против Южной Африки в Хоув впечатляющей серией голов, но забил всего 13 в следующей игре против Зимбабве.

Золотые годы

Со стартом новых Международных сезонов, первым и важнейшим заданием для новоиспеченных капитана и вице-капитана, Гангули и Дравида, было вытянуть команду из тени, связанной с продажной игрой команды. Индийская сборная решительно сыграла на Международной встрече «Трофи Нокаут» в 2000 году и показала свой характер в противостояниях с Кенией, Австралией и Южной Африкой в последовательных матчах, выйдя в финал. Хотя Индия проиграла Новой Зеландии в финале, их пыл в турнире вернул утраченную болельщиками веру в индийский крикет. Дравид сыграл важную роль, выполнив 157 забегов в 4 матчах в среднем по 52,33 очка, в том числе 2 полусотни. Дравидами сыграл первые два матча 2000 и 2001 годов За «Трофей Чемпионата Кока-Кола» осуществив 85 забегов в двух матчах против Зимбабве с открытыми подачами, пока не получил травму во время выездной игры, из-за которой он был вынужден пропустить остаток турнира.

Индия начала новый Тест-сезон с 9 побед против Бангладеш. Дравид сыграл плодотворный тайм с 49 мячами и 41 забегом, в том числе 5 четвертками и шестёрками, преследуя цель в 63 забега. Тем не менее, такой пыл Дравида закончился в следующей серии Тестов против Зимбабве, которая, кстати, была первой у Джона Райта в качестве нового тренера индийской команды. Райт сыграл важную роль в объединении Дравида с Кентом в начале того года. Дравид отблагодарил его тем, что порекомендовал его в BCCI на пост главного тренера сборной. В настоящее время, Дравид сыграл 8 Тестов с момента его последней сотни против Новой Зеландии в Мохали, выполнив всего 350 забегов с достаточно низким средним показателем в 23.33 очка без единого тайма в пятьдесят плюс. Индийский вице-капитан закончил забег «в сухую» и поздравил нового индийского тренера своей фирменной двойной сотней. Он забил 200 очков не в первом тайме и 70 не во втором тайме, однако направил Индию к легкой победе над воротами Зимбабве. Он забил 162 очка во Второй Тест-игре и заканчивая серию со средним показателем 432.00 — самым высоким средним уровнем, показанным индийцем в Тест-серии.

Рахул сумел забить лишь единичную полусотню во время второго из пяти матчей на двусторонней Международной встречи между Индией и Зимбабве, однако это не стало важной вехой в его карьере. Дравид впервые стал капитаном индийской команды во время 5 матча серии, так как постоянный капитан команды Гангули был дисквалифицирован. Приезд с выступлением на Агаркарс был плодотворный — Дравид привел Индию до 39 победных забегов в качестве капитана сборной на Международных встречах.

После карьеры

Сейчас Рахул Дравид занимается подготовкой индийских спортсменов к Олимпийским и параолимпийским играм.

См. также

• Сборная Индии по крикету

Ссылки

• [www.rahuldravid.com/ uldravid.com] — официальный сайт Рахула Дравида

Отрывок, характеризующий Дравид, Рахул

– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.