Дравич, Анджей

Анджей Дравич

Andrzej Drawicz

Анджей Дравич 23 апреля 1975 года

А́нджей Дра́вич (польск. Andrzej Drawicz, 20 мая 1932, Варшава — 15 мая 1997, там же) — литературный критик, эссеист, знаток, энтузиаст и переводчик русской литературы, прежде всего — неподцензурной и неофициальной.

Биография

Отец — офицер, расстрелян в Катыни. Закончил Варшавский университет, отделение полонистики. Дебютировал как литературный критик в 1951, печатался в крупных журналах. В 1954-1964 сотрудничал со Студенческим театром сатириков (СТС), девизом театра-кабаре было «Мне не всё равно». В 1977—1978 преподавал русскую литературу в Кёльне, c 1981 — в Ягеллонском университете в Кракове.

С середины 1970-х годов находился в оппозиции официальному политическому курсу, один из подписантов протестного Письма 59-ти. С 1977 входил в редколлегию неподцензурного журнала Запись. В 1979-1981 – член независимого Общества научных курсов (подпольного университета, см. о нем: [www.novpol.ru/index.php?id=956]). Вступил в Солидарность. В 1981, после ввода военного положения, был интернирован. В 1989—1991 возглавлял в правительстве Тадеуша Мазовецкого Комитет по радио и телевидению. Работал в Институте славистики Польской Академии наук, на отделении полонистики Варшавского университета. Один из инициаторов и авторов «Истории русской литературы XX века», завершенной и вышедшей лишь после его кончины (1997, переизд. 2007), множества других коллективных трудов о русской литературе XX в.

Похоронен в Варшаве на кладбище Воинское Повонзки.

Российские связи

Многократно бывал в России. В 1988 был одним из деятелей польской культуры, обратившихся к российским интеллектуалам с открытым письмом о необходимости свободного и нелицеприятного российско-польского диалога (см.: [www.nybooks.com/articles/4436]). Был знаком с А. Ахматовой, Н. Мандельштам, Е. С. Булгаковой, Ю. Трифоновым, А. Синявским, Владимиром Максимовым, дружил с Венедиктом Ерофеевым, Натальей Горбаневской, Иосифом Бродским (известны адресованные Дравичу шуточные стихи Бродского на польском языке). Переводчик обериутов, Мейерхольда, Булгакова (Мастер и Маргарита и др. произведения), Платонова (Котлован), Над. Мандельштам, В. Быкова (Сотников), Б.Окуджавы, Г.Владимова (Верный Руслан), Вен. Ерофеева (Москва-Петушки), И.Бродского, А.Авторханова (Загадка смерти Сталина), редактор польских изданий прозы Булгакова и Зощенко. На материале его бесед с Бродским снят документальный фильм С Бродским в сумерках. Публиковался в журнале Синтаксис, входил в жюри премии Русский Букер (1995).

Избранные труды

• Dzień powszedni rewolucji (1967)
• Konstanty Ildefons Gałczyński (1968)
• Literatura Radziecka, 1917—1967: pisarze rosyjscy (1968)
• Konstanty Paustowski (1972)
• Człowiek na wojnie: Wielka Wojna Narodowa w literaturze radzieckiej (1975)
• Zaproszenie do podróży (1977)
• Valentin Kataev, the youngest author (1979, на англ. яз.)
• Inna Rosja (1980)
• Pytania o Rosję (1981)
• Wolna literatura rosyjska (1986)
• Spór o Rosję (1987)
• Mistrz i Diabeł (1987, на англ. яз. — 2001)
• Jeszcze Rosja nie zginęła (1988)
• Pocałunek na mrozie (1989)
• Antologia wolnej literatury rosyjskiej (1992)
• Wczasy pod lufą (1997, воспоминания)

Признание

Премии независимой журналистики, Союза журналистов Польши. В Польше учреждена в 1999 премия Анджея Дравича, которая вручается за вклад в понимание польской культуры за рубежом.

Публикации на русском языке

• [a-pesni.org/zona/avangard/polskorus.php Польско-русские воспоминания об авангарде]
• [www.novpol.ru/index.php?id=1463 Я хотел открыть другую Россию. Интервью, 1992]
• [nataliamalkova61.narod.ru/index/poceluj_na_moroze/0-9 А.Дравич. "Поцелуй на морозе"]Перевод с польского М.Малькова.Спб.:2013,электр. изд., испр. и дополн.
• Дравич Анджей. Польско-русские воспоминания // Поэзия и живопись: Сборник трудов памяти Н. И. Харджиева / Составление и общая редакция М. Б. Мейлаха и Д. В. Сарабьянова. — М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 159—164. — ISBN 5-7859-0074-2.

Литература

• Rosyjskie ślady Andrzeja Drawicza: materiały z sympozjum. Opole: Wydawnictwo UO, 1999

Ссылки

• [www.novpol.ru/index.php?id=246 Гжегош Пшебинда. Анджей Дравич - живой и свободный]  (рус.)
• [magazines.russ.ru/authors/d/dravich В Журнальном зале]

Отрывок, характеризующий Дравич, Анджей

«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.