Драгунский, Виктор Юзефович
Поделись знанием:
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.
В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.
Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.
Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
| Виктор Драгунский | |
 Виктор Юзефович Драгунский | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1930—1972 |
| Жанр: | |
| Язык произведений: |
русский |
Ви́ктор Ю́зефович Драгу́нский (1 декабря[1] 1913 — 6 мая 1972) — русский советский писатель, автор повестей и рассказов, из которых наибольшую популярность приобрёл цикл «Денискины рассказы», ставший классикой советской детской литературы.
Содержание
Биография
Виктор Драгунский родился 1 декабря[1] 1913 года в Нью-Йорке, в еврейской семье. Его родители, эмигранты из Гомеля, прибыли в США и поселились в Бронксе незадолго до рождения сына. Отец Юда Фалькович Перцовский (1894—1918) и мать Рита Лейбовна Драгунская (1895—1967, родом из уездного городка Старобыхова Могилёвской губернии) поженились 26 февраля 1913 года ещё в Гомеле.[2][3][4] Не прижившись в Америке, в июле 1914 года семья вернулась в Гомель. В 1918 году отец Виктора умер от тифа (по другим данным, погиб при невыясненных обстоятельствах). Его отчимом стал ревком города Ипполит Иванович Войцехович, красный комиссар, погибший в 1920 году. В 1922 году появился другой отчим — актёр водевильного еврейского театра (труппы Клары Юнг) Менахем-Мендл Хаимович Рубин (1894—1962)[5][6], вместе с которым семья ездила в гастрольные поездки по стране. В 1925 году переехали в Москву, где Рубин с Ильёй Триллингом (1895—1947)[7] организовали собственную труппу. В дальнейшем Менахем Рубин оставил семью и стал режиссёром еврейского театра в Америке.
Виктор рано начал работать. В 1930 году, уже работая, он стал посещать «Литературно-театральные мастерские» А. Дикого. В 1935 году начал выступать как актёр в Театре транспорта (ныне Театр им. Н. В. Гоголя).
Одновременно Драгунский занимался литературной работой: писал фельетоны и юморески, придумывал интермедии, сценки, эстрадные монологи, цирковые клоунады. Сблизился с цирковыми артистами и даже какое-то время работал в цирке. Постепенно пришли роли. Он сыграл несколько ролей в кино (фильм «Русский вопрос», режиссёр Михаил Ромм) и был принят в Театр киноактёра. Но в театре с его огромной труппой, куда входили именитые кинозвёзды, молодым и не очень известным актёрам не приходилось рассчитывать на постоянную занятость в спектаклях. Тогда у Драгунского возникла идея создания небольшой самодеятельной труппы внутри театра. Правда, самодеятельностью такую труппу можно было назвать условно — участниками были профессиональные артисты. Многие актёры с удовольствием отозвались на идею создания пародийного «театра в театре». Драгунский стал организатором и руководителем ансамбля литературно-театральной пародии «Синяя птичка», который просуществовал 1948—1958 годы. Туда стали приходить и актёры других московских театров. Постепенно маленькая труппа приобрела значимость и неоднократно выступала в Доме актёра (тогда: Всероссийское театральное общество), где в то время директорствовал Александр Моисеевич Эскин. Пародийные весёлые спектакли имели настолько шумный успех, что Драгунский был приглашён создать подобный коллектив с тем же названием в Мосэстраде. Для постановок в «Синей птичке» совместно с Людмилой Давидович сочинил текст к нескольким песням, которые впоследствии стали популярными и приобрели вторую жизнь на эстраде: «Три вальса», «Чудо-песенка», «Теплоход» (которую пел Леонид Утёсов), «Звезда моих полей», «Берёзонька».[8]
С 1940 года публикует фельетоны и юмористические рассказы, позже собранные в сборник «Железный характер» (1960); пишет песни, интермедии, клоунады, сценки для эстрады и цирка.
Во время Великой Отечественной войны был в ополчении. В 1943 году от ран в госпитале у деревни Печки Людиновского района Калужской области погиб его сводный брат Леонид Михайлович Драгунский (Рубин) (1924—1943)[9][10]
С 1959 года Драгунский пишет весёлые рассказы про мальчика Дениса Кораблёва и его друга Мишку Слонова под общим названием «Денискины рассказы». В 1960-х большими тиражами выходят книги из этой серии:
- «Девочка на шаре»,
- «Заколдованная буква»,
- «Друг детства»,
- «Похититель собак»,
- «Двадцать лет под кроватью»,
- «Волшебная сила искусства» и др.
В 1970-е:
- «Красный шарик в синем небе»,
- «Разноцветные рассказы»,
- «Приключение» и др.
По мотивам этих рассказов выходят фильмы «Весёлые истории», «Девочка на шаре», «Денискины рассказы», «По секрету всему свету», «Удивительные приключения Дениса Кораблёва», короткометражки «Где это видано, где это слыхано», «Капитан», «Пожар во флигеле», «Подзорная труба», сюжет «Ералаша» «Слава Ивана Козловского». Эти рассказы принесли их автору огромнейшую популярность, именно с ними и стало ассоциироваться его имя. Имя Дениска было выбрано не случайно — так звали его сына. Кроме того, Драгунский был сценаристом фильма «Волшебная сила», в котором в качестве героя также выведен Дениска Кораблёв.
Песни на стихи Виктора Драгунского были изданы его вдовой[11].
Однако Виктор Драгунский писал не только для детей. В 1961 году вышла повесть «Он упал на траву» о самых первых днях войны. Герой её, молодой художник, как и сам автор книги, несмотря на то, что его по инвалидности не призвали в армию, записался в ополчение. Повесть «Сегодня и ежедневно» (1964 г.) посвящена жизни работников цирка, главный герой которой — клоун; это книга о человеке, существующем времени вопреки, живущем по-своему.
Писатель скончался в Москве 6 мая 1972 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Семья
- Первым браком был женат на актрисе Елене Петровне Корниловой.
- Их сын — журналист Леонид Викторович Корнилов (1937—2007), выпускник экономического факультета МГУ, долгие годы работал в «Известиях», «Неделе», автор книг «Сказочная сила» (1965), «Останутся в памяти» (1965), «Образ жизни — советский!» (1974), «От глашатая до неона» (1978), «Эти удивительные ветераны» (1981), «Раз в жизни: несерьёзные заметки в жанре баек и журналистского трёпа» (2008).
- Вторая жена — Алла Васильевна Драгунская (урождённая Семичастнова, 1924—2007, выпускница ВГИКа) издала книгу воспоминаний: «О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей» (М.: ТОО «Химия и жизнь», 1999).
- Их дочь — писатель и драматург Ксения Викторовна Драгунская (род. 1965).
- Сын — журналист и сценарист Денис Викторович Драгунский (род. 1950);
- внучка — журналистка и дизайнер Ирина Драгунская (род. 1974).
- Дядя (брат матери) — Исаак Львович Драгунский (1892—1938), до 1924 года председатель Гомельского губернского суда, затем прокурор Ивановской Промышленной области (1931—1934) и Азовско-Черноморского края (1934—1937), расстрелян[12][13][14].
Основные произведения
Рассказы
- Волшебная сила искусства
- Далёкая Шура
- Денискины рассказы (цикл, c 1959)
- Для памяти
- Настоящий поэт
- Старухи (1965; опубл. 1988)
- Странное пятно на потолке
- Смешные рассказы о школе
Повести
- Он упал на траву (1961)
- Сегодня и ежедневно (1964)
Фильмография
Роли в кино
- 1947 — Русский вопрос — радиодиктор
Экранизации
- 1962 — Весёлые истории
- 1967 — Девочка на шаре
- 1970 — Волшебная сила
- 1970 — Денискины рассказы
- 1971 — Клоун
- 1973 — Где это видано, где это слыхано
- 1973 — Капитан
- 1973 — Подзорная труба
- 1973 — Пожар во флигеле
- 1975 — Слава Ивана Козловского
- 1976 — По секрету всему свету
- 1979 — Удивительные приключения Дениса Кораблёва
- 1980 — Клоун
Сценарист
- 1962 — Весёлые истории
- 1963 — Большой фитиль
- 1966 — Девочка на шаре
- 1970 — Денискины рассказы
- 1970 — Волшебная сила
- 1971 — Клоун
Пародии и стилизации
Цикл рассказов Дометия Завольского «[samlib.ru/z/zawolxskij_d_w/ Мы с Мишкой и все тайны СССР]» построен на одновременной стилизации как «Денискиных рассказов», так и произведений Н. Н. Носова.
Напишите отзыв о статье "Драгунский, Виктор Юзефович"
Примечания
- ↑ 1 2 Драгунский Д. В. [www.facebook.com/photo.php?fbid=691228634235641 Фотографии Denis Dragunsky (удостоверение)]. Facebook. — «Мой отец родился 1 декабря. Почему-то в «Литературной энциклопедии» написано 30 ноября, но отец на это не обратил внимания. Мы всегда 1 декабря отмечали его день рождения, и когда он жив был, и после смерти.» Проверено 12 ноября 2013.
- ↑ Драгунский Д. В., 2010, с. 51.
- ↑ [www.familylink.com/SingleIndexListView.aspx?ix=ellisisland&qt=l&zln=Dragunsky Ellis Island Passenger Arrival Records (Dragunsky)]: Два брата и сестра матери прибыли на Эллис-Айлэнд 4 марта 1913 года.
- ↑ Jewishgen.org (см. базу данных о бракосочетаниях по Белоруссии, требуется регистрация): Свидетельство о браке (выданное 26 февраля 1913 года канцелярией гомельского городского раввина) Юды Фальковича Перцовского, уроженца Гомеля 18 лет, и Риты Лейбовны Драгунской, уроженки Старобыхова 16 лет. Мать будущего писателя Р. Л. Драгунская эмигрировала в Америку весной 1913 года вместе с мужем и отцом — Лейбом Хаимовичем Драгунским (1870—1913), а также мачехой Ханой-Бейлей Хононовной Ратнер (1885—?); последние расписались незадолго до поездки, 7 января 1913 года.
- ↑ [www.museumoffamilyhistory.com/pl/yt-pl-men.htm A Pictorial Library of the Yiddish Theatre] (англ.). Museum of Family History (2008—2010). — «Rubin, Menachem (1894-1962) Actor» Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAqa2Y6 Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [archive.jta.org/article/1962/06/20/3070063/menachem-rubin-wellknown-jewish-actor-dies-in-new-york-was-76 Menachem Rubin, well-known jewish actor, dies in New York] (англ.). JTA Jewish news archive (20 June 1962). Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAsXPOA Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.museumoffamilyhistory.com/yt/lex/T/trilling-illya.htm Illya (Simon) Trilling] (англ.). Museum of Family History. Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAtG4Fx Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.jjew.ru/index.php?cnt=10577 Синяя птица судьбы Виктора Драгунского]. Еврейский Журнал (30 ноября 2010). Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAtjWPj Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_gospital58970676/ Память народа]
- ↑ [books.google.com/books?id=azCxAAAAIAAJ&pg=PA498&lpg=PA498&dq=%D0%BB%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4+%D0%B4%D1%80%D0%B0%D0%B3%D1%83%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+1943&source=bl&ots=_00iXHtXjg&sig=zlSP35wnWmukn43v6QbjPA0hGv8&hl=en&sa=X&ei=JiZrUPq7DqeY0QH_y4HIBw&ved=0CCUQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D0%BB%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4%20%D0%B4%D1%80%D0%B0%D0%B3%D1%83%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%201943&f=false Книга памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом (стр. 498)]
- ↑ Чудо-песенка.
- ↑ [www.knowbysight.info/DDD/10562.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]. knowbysight.info. Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAvxXOy Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ Бутовецкий, Давид [www.jig.ru/street/007.html Зрячие сердцем]. jig.ru. — «Исаак Львович Драгунский, бывший прокурор Азово-Черноморского края, был арестован 1 августа 1937 года. Год спустя чекистская пуля лишила его жизни.» Проверено 25 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GDAwr9sk Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ Драгунский Д. В., 2010, с. 54.
Литература
- Борщевская М. Целый мир. // Детская литература. — 1979. — № 3. — С. 23—25.
- Виноградов О. «Было мокро, грязно и весело». // Маленькая компания. — № 15—16. — С. 7.
- Громова Т. Взрослый конферанс на детскую тему. // Детская литература. — 1970. — № 10. — С. 11—14.
- Драгунская А. О Викторе Драгунском. // Начальная школа. — 2000. — № 7. — С. 136.
- Виктор Юзефович Драгунский: (К 60-летию со дня рождения). // Книги — детям. — М.: Детская литература, 1972. — С. 128—129.
- Драгунский Д. В. Господин с кошкой. — Рипол Классик, 2010. — 416 с. — 7000 экз. — ISBN 978-5-386-02349-2.
- Косарева А. В. Мастер улыбки: [Литературная игра по произведениям В. Ю. Драгунского]. / А. В. Косарева, М. С. Андреева, М. П. Короткова. // Читаем, учимся, играем. (3 выпуска). Сборник сценариев для библиотек. — 1999. — № 2. — С. 14—16.
- Кузнецова Н. И., Мещерякова М. И. Драгунский Виктор Юзефович // Русские детские писатели ХХ века: Биобиблиографический словарь. — М.: Флинта; Наука, 1997. — С. 164—166. — ISBN 5-02-011304-2.
- Линкова И. Я. Виктор Юзефович Драгунский. // И. Я. Линкова. Дети и книги. — М.: Знание, 1970. — С. 43—47.
- Михайлов Е. Виктор Драгунский. // Детская литература. — 1988. — № 10. — С. 53—54.
- Нагибин Ю. М. Не чужое ремесло: [Статьи]. / Ю. М. Нагибин. — М.: Современник, 1983. — 350 c. — (Библиотека «О времени и о себе»).
- Перемышлев Е. Викторина «Денискины рассказы» Виктора Драгунского. // Литература: газета издательского дома «Первое сентября». — 1998. — № 46. — С. 13. — (Школа в школе).
- Сивоконь С. Прикосновение к детству. // Семья и школа. — 1990. — № 8. — С. 54—56.
- Степченко Э. О Викторе Драгунском и его рассказах. // Начальная школа — 1980. — № 4. — С. 58—59.
- Тарасов К. Г. Вопросы поэтики цикла В. Драгунского «Денискины рассказы». // Проблемы детской литературы и фольклор: сборник научных трудов. — Петрозаводск, 1999. — С. 73—96.
- Усачёва Е. Папа Дениса Кораблёва: к 85-летию Виктора Юзефовича Драгунского. // Пионерская правда. — 1998. — 27 ноября (№ 43). — С. 2.
- Русские писатели и поэты: Краткий биографический словарь. — М., 2000.
- Чудо-песенка: песни на стихи Виктора Драгунского для голоса (хора) в сопровождении фортепиано (баяна). — М.: Советский композитор, 1990.
Ссылки
- [www.ruthenia.ru/moskva/encycl/d/dragunsky.htm Говорит Москва]. Автор Евг. Перемышлев
- [www.jjew.ru/index.php?cnt=10577 Синяя птица судьбы Виктора Драгунского]
- [www.nashekino.ru/data.persons?id=5616 Виктор Драгунский. Сценарий фильмов]
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Чудо-песенка Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Драгунский, Виктор Юзефович
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.
В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.
Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.
Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
Категории:
- Родившиеся 1 декабря
- Родившиеся в 1913 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нью-Йорке
- Умершие 6 мая
- Умершие в 1972 году
- Умершие в Москве
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры России
- Актёры XX века
- Писатели по алфавиту
- Виктор Драгунский
- Писатели Москвы
- Детские писатели по алфавиту
- Детские писатели России
- Детские писатели СССР
- Писатели России XX века
- Персоналии:Гомель
- Русские писатели XX века
- Персоналии:Театр киноактёра
- Сценаристы СССР
- Поэты-песенники СССР
- Актёры и актрисы Театра-студии киноактёра
- Персоналии:Московский драматический театр им. Н. В. Гоголя
- Похороненные на Ваганьковском кладбище
