Драке, Фридрих

Иоганн Фридрих Драке (нем. Johann Friedrich Drake; 23 июня 1805, Пирмонт — 6 апреля 1882, Берлин) — немецкий скульптор, ученик Кристиана Даниэля Рауха, выдающийся представитель берлинской скульптурной школы. Самая известная работа Драке — статуя Виктории на берлинской колонне Победы.

Биография

Сын механика, Фридрих Драке учился на токаря в Миндене, работал в отцовской мастерской и в свободное время создавал копии известных скульптур, которые пользовались успехом и хорошо продавались. По протекции одного из родственников Фридрих был принят в берлинскую мастерскую Рауха. В Берлине Драке посещал занятия в Королевской академии художеств и ассистировал Рауху в мастерской.

Первыми собственными работами Драке стали «Мадонна», барельеф по мотивам 5-й элегии Гёте и его первый крупный заказ — громадная статуя Юстуса Мёзера для города Оснабрюка. Полученный гонорар позволил Драке отправиться в обязательную для немецких художников поездку по Италии. В Риме Драке с рекомендательным письмом Рауха посетил датского скульптора Бертеля Торвальдсена. В 1837 года Драке вернулся в Берлин и был избран в члены Прусской академии художеств, открыл собственную мастерскую и пригласил к себе из Пирмонта в помощники братьев Георга и Луи и сестру Каролину. Когда Каролина вышла замуж за художника Эдуарда Майерхайма, Драке в 1843 году женился на уроженке Гамбурга Лизетте Шёнхерр, с которой у них родилось шестеро детей.

В 1847 году Драке получил титул королевского профессора. В 1852—1866 годах преподавал в Прусской академии художеств. В 1863 году был награждён орденом Pour le Mérite в области науки и искусств. Мастерская Драке получала многочисленные заказы. Король Пруссии Фридрих Вильгельм IV заказал Драке памятник своему отцу Фридриху Вильгельму III, который в 1849 году был установлен в Тиргартене. К 400-летнему юбилею Филиппа Меланхтона в 1855 году город Виттенберг заказал Драке памятник сподвижнику Лютера, чтобы установить его рядом с памятником Лютеру работы Иоганна Готфрида Шадова. 4 июля 1876 года, к 100-летию провозглашения независимости США в Филадельфии был открыт памятник исследователю Америки Александру Гумбольдту работы Драке. Работы Драке принимали участие не только в академических, но и международных выставках.

В 1873 году состоялось торжественное открытие берлинской колонны Победы, для которой Драке создал позолоченную фигуру Виктории высотой в 8,3 м, получившую у берлинцев прозвище «Золотая Эльза».

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Фридрих Драке
• Драке, Фридрих-Иоганн-Гейнрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Драке, Фридрих

Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.