Дракон в геральдике
Поделись знанием:
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
Драко́н — популярный в средневековье геральдический монстр. Изображался обычно с двумя крыльями, двумя ногами, длинным завитым остроконечным хвостом и чешуйчатым телом. Когда дракон изображён без крыльев, он называется «lindworm», когда без ног — «serpent». С опущенной головой он называется побеждённым драконом. Геральдическое значение дракона — неприкосновенность, запрет, девственность охраняемого объекта (сокровища, девы и проч.).
Виды драконов в геральдике[1]:
- Крылатый дракон — дракон с двумя лапами;
- Змей — дракон без крыльев;
- Амфиптер — извивающийся дракон с крыльями, но без лап;
- Гивр — дракон с крыльями и лапами (в Интернете гивр описывается, наоборот, как дракон без крыльев и лап).
Глубже значение символа определяется по позе дракона[1]:
- вздыбленный (стоящий на задних лапах; с поднятыми передними);
- шествующий (идущий; с поднятой правой передней лапой и смотрящий вправо);
- стоящий (стоящий на всех четырёх лапах, крылья приподняты над спиной, распростёрты или приопущены, хвост узловатый).
Ещё глубже значение определяется цветом: чёрным, красным, зелёным или золотым[1].
В русской геральдике этот символ несколько отличается от европейского и совмещал в себе также образ змея (в европейской г. отдельный символ)[2]:
|
Дракон, эмблема нечистой силы, язычества, невежества, изображается в профиль с лапами грифа, на которых он и покоится; язык его похож на жало, крылья у него такие же, как у летучей мыши, а туловище оканчивается рыбьим хвостом. Александр Лакиер, «Русская геральдика»
|
|
Змий в русской геральдике
Змий — разновидность дракона. Оба изображаются крылатыми, но дракон — с двумя лапами, а змий — с четырьмя. Является отрицательным символом и в русской геральдике практически отождествляется с драконом[3]. По мнению доктора исторических наук Г. И. Королёва, различие между этими существами по числу их лап несущественно и в русской эмблематической традиции отсутствует[4].
См. также
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Геральдический дракон - Зилант
- Валлийский дракон
- Виверн
Напишите отзыв о статье "Дракон в геральдике"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Конвэй Динна Дж. Танцы с драконами. Мифы и легенды / Пер. англ. Л. А. Игоревского. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2008, с. 10-20.
- ↑ Лакиер А. Б. [www.heraldrybooks.ru/text.php?id=77 Глава третья, § 25 Фигуры воображаемые...] // Русская геральдика. — 1855.
- ↑ [dragons-nest.ru/def/herald1.php Драконы в геральдике — Русь и Россия]
- ↑ Королев Г. И. [dragons-nest.ru/def/zm_or_dr.php Змий или Дракон?]. // Журнал «Гербоведъ», 1998.— № 27. — «История употребления слов «дракон» и «змий» показывает, что ими обозначалось одно и то же существо. Проведенное Арсеньевым различие между существами по числу их лап несущественно и, во всяком случае, в русской эмблематической традиции отсутствует» Проверено 3 марта 2013. [www.webcitation.org/6F0raX9OG Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
|
||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дракон в геральдике
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
