Драпеко, Елена Григорьевна

Елена Драпеко
Елена Григорьевна Драпеко
Место рождения:	Уральск, КССР, СССР
Профессия:	актриса, депутат Государственной Думы
Награды:

Еле́на Григо́рьевна Драпе́ко (род. 29 октября 1948, Уральск) — советская и российская актриса театра и кино, общественный и политический деятель, депутат Государственной думы России. В Государственной Думе 4-го созыва входила во фракцию «Справедливая Россия — „Родина“ (народно-патриотический союз)». Первый заместитель председателя комитета по культуре. Заслуженная артистка РСФСР (1980), снялась более чем в 60 фильмах. Кандидат социологических наук (2008).

Биография

Предки Елены Григорьевны по отцовской линии — украинцы, выходцы из Черниговской губернии Новгород-Северского уезда село Ображеевка (Преображенское) — в начале ХХ века переселились в Башкирию. Предки по материнской линии — из староверов, в петровские времена переселившиеся на Урал.

Елена Драпеко родилась 29 октября 1948 года в городе Уральск Западно-Казахстанской области Казахской ССР. В 1966—1968 годах училась на факультете режиссуры народных театров Ленинградского института культуры им. Н. К. Крупской. В 1972 году окончила Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии, курс Л. Ф. Макарьева.

В 1972—1992 годах — актриса киностудии «Ленфильм»; снялась в фильмах «А зори здесь тихие», «Вечный зов», «Самый жаркий месяц», «Безотцовщина», «Полынь — трава горькая», «Одиноким предоставляется общежитие».

Не замужем, есть дочь Анастасия от брака с актёром Олегом Беловым.

Политическая деятельность

В 1992—1993 годах — председатель Комитета по культуре и туризму мэрии Санкт-Петербурга; в 1993—1994 годах — вице-президент Гильдии актёров кино России; с 1994 года — профессор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. С 1996 года входила в состав президиума общественного движения «Народно-патриотический союз России». В сентябре 1999 года возглавила движение «Духовное наследие Родины», которое откололось от движения «Духовное наследие» Алексея Подберёзкина и поддержало КПРФ на выборах в Государственную думу.

В 2004 году на учредительном съезде Всероссийской Коммунистической партии будущего была избрана секретарём ЦК.

19 декабря 1999 года избрана депутатом Государственной Думы третьего созыва по списку КПРФ, была членом Агропромышленной депутатской группы, заместителем председателя Комитета по культуре и туризму. 7 декабря 2003 года избрана депутатом Государственной Думы четвёртого созыва по списку КПРФ, была членом фракции КПРФ.

В 2007 году избрана депутатом Государственной думы пятого созыва от партии «Справедливая Россия: Родина / Пенсионеры / Жизнь».

Общественная деятельность

В 1980—1990 годах — член ЦК профсоюза работников культуры. Была членом правления Союза кинематографистов России, членом совета движения «Женщины Санкт-Петербурга», председателем Санкт-Петербургского отделения движения «Духовное наследие». Член постоянной комиссии Межпарламентской ассамблеи государств — участников СНГ по культуре, информации, туризму и спорту. Действительный член Международной славянской академии наук, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, действительный член Академии туризма, кандидат социологических наук.

Награды и премии

• Орден Дружбы (12 июня 2013 года) — за большой вклад в развитие российского парламентаризма и активную законотворческую деятельность
• премия Ленинского комсомола (1979) — за исполнение роли Ольги Муромцевой в фильме «Безотцовщина» (1976)
• медаль «В память 850-летия Москвы» (1997)
• медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга» (2003)
• медаль «К 100-летию Шолохова»
• почётная грамота
• памятный знак Государственной Думы

Фильмография

1. 1972 — А зори здесь тихие — Лиза Бричкина
2. 1972 — Меченый атом — Оля
3. 1972 — Круг — сержант ГАИ
4. 1972 — Вот моя деревня — эпизод
5. 1973 — Вечный зов — Вера Инютина
6. 1973 — Я служу на границе — девушка
7. 1973 — Крах инженера Гарина — дежурная в гостинице
8. 1974 — Свой парень — Варвара
9. 1974 — Самый жаркий месяц — Зоя
10. 1975 — Шаг навстречу — Катя
11. 1975 — Белая дорога — Таня
12. 1976 — Старые друзья — Дуся
13. 1976 — Безотцовщина — Ольга Муромцева
14. 1977 — Открытая книга — Лена Быстрова
15. 1977 — Между ночью и днём — Зинаида
16. 1977 — А у нас была тишина… — Манефа Барабанова
17. 1978 — Хористка (короткометражный) — Паша
18. 1978 — Пробивной человек — Валя
19. 1978 — Живите в радости — Ульяна
20. 1978 — Версия полковника Зорина — Дарья Егорова
21. 1979 — Крик гагары — Вера
22. 1979 — Вторая весна — Глаша
23. 1980 — Мужество — Клава
24. 1980 — Тихие троечники — мать Веденеева
25. 1980 — Пора летних гроз
26. 1982 — Родителей не выбирают — Катя
27. 1982 — Полынь — трава горькая — Дуся Микишина
28. 1982 — Каракумы, 45 в тени — Вера
29. 1982 — Грибной дождь — Зоя Ивановна
30. 1982 — Пусть он выступит… — Линда Дэвис, горничная Маргарет Чалмерс
31. 1983 — Одиноким предоставляется общежитие — Нина
32. 1983 — Я тебя никогда не забуду — Маша Полунина
33. 1985 — Фотография на память — мать Кольки
34. 1986 — Кто войдёт в последний вагон — соседка Инны в пансионате
35. 1986 — На перевале — Валя
36. 1987 — Железный дождь — Зинка
37. 1989 — Посвящённый — дама на просмотре спектакля
38. 1990 — В полосе прибоя — продавщица, соседка Ровнина
39. 1991 — Семь дней с русской красавицей — экскурсовод
40. 1992 — Тишина — Шурочка, буфетчица
41. 1993 — Окно в Париж — завуч
42. 1994 — Последнее дело Варёного — Варенцова
43. 1998 — Горько! — родственница
44. 2000 — Бандитский Петербург. Фильм 2. "Адвокат" — Мария Сергеевна Плоткина
45. 2003 — Свободная женщина 2 — мать Наташи
46. 2004 — Родственный обмен — Марина
47. 2005 — Я тебя обожаю… — мать Лены
48. 2005 — Люби меня — Серафима Павловна
49. 2006 — Сонька — Золотая Ручка (телесериал) — старший конвоир
50. 2010 — Смерть в пенсне, или Наш Чехов — Люба (Раневская)
51. 2010 — Залезь на Луну — Ольга Петровна
52. 2013 — Женский день — Тамара Васильевна, хлебосольная бухгалтерша
53. 2014 — Шаманка — Ольга Белозорова

Избранные работы

Книги

• Богданов Е. И., Большакова Г. И., Драпеко Е. Г, Исаев Н. В. Экономика и управление на предприятии туризма. — Соликамск: СГПИ, 2011. — 356 с.
• Драпеко Е. Г. Лиза Бричкина — навсегда. — М.: Эксмо, 2005. — 352 с.

Статьи

• Драпеко Е. Г. О совершенствовании нормативно-законодательной базы сохранения и развития туристско-экскурсионных объектов памятников истории и культуры в РФ // Туристские фирмы. Национальный туристский журнал. — 2004. — Вып. 34 (2). — С. 40—43.
• Драпеко Е. Г. Современные законодательные аспекты охраны объектов культурного наследия // Культурное наследие Российского государства. — СПб., 2000. — Вып. 2. — С. 47—50.
• Драпеко Е. Г. Художественное образование в условиях современного общества // Труды Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусства. — 2012. — Т. 194. — С. 8—12.
• Драпеко Е. Г., Азаров С. О. Совершенствование уголовно-процессуального кодекса и правоприменительной практики — показатель стабильности государственного устройства // Социология и право. — 2011. — № 1 (7). — С. 74—77.
• Драпеко Е. Г., Глущенко П. П. Институт правоохранительной деятельности: теория и практика, история и современность // Социология и право. — 2012. — № 3 (15). — С. 31—38.
• Драпеко Е. Г., Глущенко П. П. Конституционные права и свободы граждан в механизме культурно-правовых отношений // Учёные записки Санкт-Петербургской академии управления и экономики. — 2011. — № 1 (31). — С. 110—119.
• Драпеко Е. Г.,Надиров А. Н., Богданов Е. И. Туризм в Санкт-Петербурге: проблемы, пути их решения // RTV- Press. — 1993. — № 6.
• Драпеко Е. О совершенствовании законодательного регулирования полномочий региональных и местных органов власти в сфере культуры // Самоуправление. — 2013. — № 11. — С. 10—11.
• Драпеко Е. Я отвечаю за всё… // Региональная экономика: Теория и практика. — 2004. — № 3. — С. 10—13.
• Приходько В., Васильев С., Драпеко Е., Соколов А. Общественные слушания по проекту федерального закона «Об образовании в Российской федерации» в торгово-промышленной палате РФ // Юрист ВУЗа. — 2011. — № 4. — С. 14—22.

Источники

1. «Кино». Энциклопедический словарь, М., «Советская энциклопедия», 1987

Литература

• Наумов Я. Отдать частицу сердца // Советский экран. 1982. № 14. С.14 — 15.
• Драпеко, Елена. Лиза Бричкина — навсегда. М.: Эксмо, 2005. — 352 с. ISBN 5-699-09511-X

Ссылки

• [elenadrapeko.ru Официальный сайт Елены Драпеко]
• [www.duma.gov.ru/structure/deputies/23763/ Профиль на сайте Государственной думы]
• [www.duma.gov.ru/drapeko/ Персональная страница на сайте Государственной думы]
• Елена Драпеко (англ.) на сайте Internet Movie Database
• Драпеко, Елена — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.5-tv.ru/programs/adetails.php?archiveId=2826 Елена Драпеко в программе «Встречи на Моховой» — запись 15 октября 2008]

Отрывок, характеризующий Драпеко, Елена Григорьевна

Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.