Древляне

Древля́не — восточнославянское племя, обитавшее в украинском Полесье (гл. образом в Житомирской и на западе Киевской области).

С востока их земли ограничивал Днепр, а с севера р. Припять, за которой жили дреговичи. Окончательно вошли в состав Древнерусского государства при Ольге в 946 году.

Происхождение

Ареал проживания древлян соответствует ареалу Лука-Райковецкой культуры.

Имя древляне, по объяснению летописца, дано им потому, что они жили в лесах.

Некоторые историки, опираясь на летописи, говорят о связи древлян, наряду с дреговичами, полянами (днепровскими), и кривичами (полочанами), с племенами белых хорватов, сербов и хорутан, пришедших в VI—VII веках, поселившихся в приднепровье.

В письме Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев, был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое.

В. В. Седов объединял волынян, древлян, полян и дреговичей в т. н. «дулебскую группу», которая представляла юго-западную ветвь восточных славян. Аналогичной точки зрения придерживалась И. П. Русанова, Г. Н. Матюшин, а также В. В. Богуславский и Е. И. Куксина. Аналогичным названием у других специалистов было «дулебский племенной союз».

Антропология

Древляне характеризовались широколицым и мезокефальным типом, так же как и предыдущее население.

Период самостоятельности

До подчинения Киеву древляне имели развитую племенную раннегосударственную организацию. По свидетельству Повести Временных Лет, у древлян было своё княжение.

Летопись упоминает также князя Мала и «лучших мужей, управлявших Деревскою землею». Описывая нравы древлян, летописец выставляет их, в противоположность их современникам полянам, народом диким: «древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця».

Однако такая характеристика могла быть вызвана взглядами летописца-христианина на обычаи языческого периода.

Политическим центром древлян в эпоху их самостоятельности являлся город Искоростень, позже центр, по-видимому, сместился в город Овруч.

Археологические данные

Впервые ареал расселения древлян по материалам погребений предпринял В. Б. Антонович во второй половине XIX в. Считая специфически древлянскими погребения в грунтовых могильных ямах, он определил зону их расселения от среднего течения Случи на западе до Среднего Днепра на востоке.

В процессе дальнейшего археологического изучения древлян эти данные корректировались и наиболее подробная археологическая карта Древлянской земли была составлена в 1982 г. В. В. Седовым. Помимо ямных ингумаций, он выделил среди характерных древлянских погребений курганы с ингумациями на уровне горизонта с зольными прослойками в насыпи выше захоронения (ритуальные следы пережитков кремации или заупокойной тризны).

Помимо этого известны и курганы с кремацией, с захоронением сожженных останков умершего в глиняной урне в насыпи в верхней части кургана или в его основании.

Крупнейшим политическим центром древлянской земли был Искоростень (Коростень). На территории современного Коростеня расположены 4 древних городища VIII—XIII вв. Три малых (площадью до 0,5 га каждое) занимают высокие гранитные останцы правого берега р. Уж; четвертое (площадью 9 га) расположено на левом берегу р. Уж. В непосредственной близости от городищ открыто 6 курганных могильников (более 300 насыпей).

Обряд погребения — трупосожжения, трупоположения на уровне горизонта и трупоположения в ямах.

Подчинение Киеву

По свидетельству Повести Временных лет, поляне определенное время находились в подчиненном положении у древлян: «быша обидимы Деревляны и инъми околными»; но уже Олег (882—912) впервые наложил на древлян дань. В числе племен, подчинённых Олегу и участвовавших в походе его на греков, упоминаются и древляне; но они покорились не без упорной борьбы. По смерти Олега они сделали было попытку освободиться; князь Игорь победил их и наложил на них ещё большую дань.

При попытке киевского князя Игоря собрать повторную дань с древлян (945) те возмутились и убили его. По свидетельству византийского историка Льва Диакона, Игорь «был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое». Князь древлян Мал предпринял попытку посвататься к вдове Игоря, княгине Ольге, но та, движимая чувством мести, обманом убила древлянское посольство, заживо закопав в землю. В польской хронике Яна Длугоша, однако упоминается другое имя древлянского князя — Нискина. После этого Ольга вместе с малолетним сыном Игоря Святославом пошла войной на древлян и разгромила их. Вдове Игоря, Ольге, летопись приписывает окончательное подчинение древлян.

Святослав Игоревич посадил (970—977) в Древлянской земле своего сына Олега. Владимир Святой (ок. 960-1015), раздавая волости своим сыновьям, посадил (ок. 990-1015) в Древлянской земле Святослава, который был убит (1015) Святополком Окаянным. Со времени Ярослава Мудрого (1016—1054) Древлянская земля входит в состав Киевского княжества.

Литература

• Древляне // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Антонович В. Б. [www.library.chersonesos.org/showtome.php?tome_code=230&section_code=7 «Древности Юго-Западного края. Раскопки в стране древлян» («Материалы для археологии России», № 11, СПб., 1893).]

Ссылки

• [www.ostu.ru/personal/nikolaev/rus9.gif Карта расселения народов Европы в IX веке. УНПК Орловский Государственный Технический Университет]

Отрывок, характеризующий Древляне

Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.