Древнеиндийский язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Индоиранцы

Индоиранские языки
Нуристанские

Индоарийские · Дардские · Иранские

Древние:
Митаннийско-арийский Древнеиндийский
(Ведийский · Санскрит)
Древнеиранский
(Авестийский · Древнеперсидский)

Этнические группы
Индоарийцы · Иранцы · Дарды · Нуристанцы
Религии
Праиндоиранская религия · Ведийская религия · Гиндукушская религия · Индуизм · Буддизм · Зороастризм
Древняя литература
Веды  · Авеста
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Древнеиндийский язык (древнеиндийские языки) — язык древних ариев, появившихся в Северо-Западной Индии в сер. 2-го тыс. до н. э., и распространившийся по северной и центральной части п-ова Индостан. Один из ранних представителей индоевропейских языков, находящийся в ближайшем родстве с древнеиранскими языками (авестийским и древнеперсидским), составляя вместе с ними индоиранскую языковую общность.

Древнеиндийский язык представлен двумя литературными формами:

Практически ничего неизвестно о языковой раздробленности в древнеиндийский период. Известно, что ведийский язык сложился на основе диалектов района Пенджаба, а кодифицирование санскрита происходило уже в центральной Индии, в долине Ганга. Существовавшие, возможно, к этому времени другие древнеиндийские диалекты или языки были видимо вытеснены вторичным распространением центральных среднеиндийских диалектов, так как по данным лексикостатистики все континентальные индоарийские языки разделились на рубеже эр. Единственным исключением является сингальский (и сложившийся на его основе мальдивский), предок которого отделился от центральных диалектов на пять веков раньше.

Разговорные древнеиндийские диалекты развились в среднеиндийские языки еще во время позднего ведийского (поэтому т. н. пракритизмы встречаются уже в нём), что и послужило причиной необходимости кодифицирования санскрита.

В каком-то смысле древнеиндийские языки имеют два независимых продолжения: живые среднеиндийские языки, на основе которых сложились пракриты, пали и др., и санскрит, упорядочивший и законсервировавший в целом языковое состояние древнеиндийского периода. Санскрит ни в коей мере не предшествовал среднеиндийским языкам (ни хронологически, ни структурно), а сосуществовал с ними, параллельно развиваясь (в начале, а затем очень медленно, в основном лексически). Санскрит аналогичен латыни в средние века, церковнославянскому языку, бунго в Японии, вэньяню в Китае, классическому арабскому и некоторым другим.

Вообще, для индоарийских языков всех трех периодов (древнего, среднего и нового) принципиальным является следующее противопоставление 3 «типов» или уровней языков:

  1. Живая разговорная речь — присутствует во всех трех периодах, но только для новых индоарийских языков может быть адекватно изучена; разговорная речь предыдущих периодов может быть только частично восстановлена по данным литературных языков и редких надписей. Именно по этому уровню определяются хронологические границы периодов — то есть когда в речи произошли изменения, характерные для следующего периода, тогда он и наступил.
  2. «Обычные» литературные языки — наддиалектные литературные или поэтические языки (ведийский, пракриты и прочие литературные языки, кроме санскрита), представляют собой в той или иной степени обработанную разговорную речь, на которую они продолжают ориентироваться и опираться. В целом следуют хронологическим рамкам, заданным разговорной речью, но с некоторым запозданием или инерцией, что впрочем нормально для литературных языков. Этим объясняется наличие пракритизмов в ведийском — в разговорной речи уже произошли среднеиндийские изменения, а поэтический язык еще сохранял древнеиндийский строй.
  3. Санскрит — «сверхобработанный» литературный язык, в котором многие правила доведены до логического совершенства. Структурно представляет собой древнеиндийский язык, возник в среднеиндийский период, но в целом внехронологичен.


Типологическая характеристика

Контакты с пракритами привели, с одной стороны, к возникновению многих пракритизмов (в позднем ведийском и особенно в санскрите), с другой — к созданию гибридных вариантов на базе пракритских диалектов, подвергшихся сильному влиянию буддийского санскрита и джайнского санскрита.

Распространяясь в Индии, древнеиндийский язык усвоил ряд особенностей из языков субстрата (дравидийских и мунда).

Близким к древнеиндийскому считается язык митаннийских ариев, отражённый в ряде собственных имён, имён богов, коневодческих терминов в языках древних народов Северного Двуречья, прежде всего в хурритском.

Напишите отзыв о статье "Древнеиндийский язык"

Литература

  • Wackernagel J., Debrunner A. Altindische Gramatik. — Gött., 1930—1957.
  • Renou L. Introduction générale. Nouvelle édition du texte paru en 1896 // Wackernagel J. Altindische Gramatik. — Gött., 1957. — Bd 1.

Отрывок, характеризующий Древнеиндийский язык

– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.