Древнескандинавский язык
| Древнескандинавский язык | |
| Самоназвание: |
dǫnsk tunga, norrœnt mál |
|---|---|
| Регионы: |
Скандинавия, Шотландия, Ирландия, Уэльс, о. Мэн, Нормандия, Винланд, Новгородская Русь, Волга и страны между ними |
| Статус: |
развился в современные северогерманские языки |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
non |
| ISO 639-3: |
non |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Древнескандина́вский язы́к — мёртвый язык скандинавской группы, на котором говорило население Скандинавии и колонизированных викингами территорий примерно до 1300 года. Протоскандинавский развился в древнескандинавский к VIII веку, а древнескандинавский начал развиваться в современные скандинавские языки в середине-конце XIV века, в котором и закончилось существование древнескандинавского языка. Эти даты, однако, не окончательные, поскольку письменный древнескандинавский широко использовался и в XV веке.
В древнескандинавском выделялось три основных диалекта: восточный, западный и древнегутнийский. Восточный и западный диалекты формировали диалектный континуум без четкой географической границы. Так, например, черты, характерные для восточного диалекта, найдены в восточной Норвегии, хотя древненорвежский входил в число западных диалектов. И наоборот, черты, характерные для западных диалектов, найдены в Швеции. На территории современных Дании и Швеции большинство говорило на восточном диалекте. Древнегутнийский иногда относят к восточным диалектам, хотя в нём можно найти и собственные черты, не характерные для двух других диалектов.
В XII веке исландский свод законов Грагас (исл. Grágás — «Серый гусь») сообщает, что шведы, норвежцы, даны и исландцы говорят на одном языке, dǫnsk tunga («датский язык»; носители восточного диалекта сказали бы dansk tunga). Другим названием, которое использовалось обычно именно для обозначения западного диалекта, было название norrœnt mál («северная речь»). Древнескандинавский развился в современные скандинавские языки (исландский, фарерский, норвежский, датский и шведский), и даже несмотря на то, что сейчас это отдельные языки, между носителями норвежского, датского и шведского языков существует взаимопонятность.
Территориальное распространение
Древнеисландский во многом был тождественен древненорвежскому, и вместе они формировали западный диалект древнескандинавского языка, на котором также говорили в поселениях в Ирландии, Шотландии, о. Мэн и в норвежских поселениях Нормандии. Восточный диалект использовался в Дании, Швеции, в поселениях на территории [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B5%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%B3%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE&redirect=no Киевской Руси], в восточной Англии и в датских колониях Нормандии. На древнегутнийском говорили на о. Готланд и в нескольких колониях на востоке. В XI веке древнескандинавский стал самым распространенным европейским языком, на котором говорили люди от Винланда до реки Волги. На Руси дольше всего он сохранялся в Новгороде, просуществовав там, возможно, до XIII века. Время распространения шведского языка в Финляндии сейчас оспаривается, но известно, что во время второго крестового похода в Финляндию шведы распространили язык по региону.
Современные преемники
Потомками западного диалекта древнескандинавского языка являются западноскандинавские языки: исландский, фарерский, норвежский и вымерший язык норн, использовавшийся одно время на Оркнейских и Шетландских островах. Потомками восточного диалекта древнескандинавского языка являются датский и шведский языки. Хотя норвежский язык исторически является потомком западного диалекта, в течение долгого времени на него сильно повлияли восточноскандинавские языки (в основном во время Датско-шведской унии).
Среди всех скандинавских языков меньше всего за последнюю тысячу лет изменились фарерский и исландский, однако с тех пор как Фареры отошли Дании, фарерский также пострадал от влияния датского языка.
Древнескандинавский повлиял на английский, нормандский и шотландский (германский) язык, в котором осталось большое количество заимствований.
Повлиял он и на некоторые другие языки: гэльский, ирландский, русский, финский и эстонский: в них также есть некоторые заимствования из древнескандинавского. Так, например, слово Русь, согласно господствующему мнению, заимствовано у одного из скандинавских племён. Это подтверждается тем, что в финском и эстонском языках для обозначения Швеции используются слова Ruotsi и Rootsi соответственно.
Среди всех скандинавских языков самым близким к древнескандинавскому является исландский. Современный письменный исландский происходит из древнескандинавской фонемной письменной системы. Современные исландцы могут читать на древнеисландском, который лишь немного отличается порядком слов, правописанием и семантикой. Произношение, однако, особенно в части гласных фонем, изменилось как минимум настолько, насколько оно успело измениться в других скандинавских языках.
Фарерский сохраняет множество похожих черт, но на него повлияли датский, норвежский и гэльский (и/или ирландский). Хотя датский, шведский и норвежский разошлись сильнее всего, между носителями этих языков все ещё сохраняется взаимопонятность. Говорящие на современных шведском, норвежском и датском, в большинстве своем могут понимать друг друга, особенно если говорят медленно. Языки достаточно схожи и в написании, так что и письменный язык может быть понят. Отчасти так происходит потому, что эти языки долгое время влияли друг на друга, и ещё потому, что на них повлиял средненижненемецкий язык.
Напишите отзыв о статье "Древнескандинавский язык"
Ссылки
- [www.heimskringla.no heimskringla.no]
- [onp.ku.dk/ A Dictionary of Old Norse Prose]
- [homepage.uibk.ac.at/homepage/c303/c30310/anwbhinw.html Gerhard Köbler: Altnordisches Wörterbuch]
- [www.northvegr.org/zoega/index002.php Northvegr.org — Zoëga’s A Concise Dictionary of Old Icelandic]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Древнескандинавский язык
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
