Древнешведский язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Древнешведский язык
Страны:

Швеция, Финляндия и Аландские острова

Вымер:

развился в современный шведский язык к XVI веку

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Индоевропейская семья

Германская ветвь
Северогерманская группа
Восточноскандинавская подгруппа
Письменность:

руны, латиница

Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:

ISO 639-1:

ISO 639-2:

ISO 639-3:

См. также: Проект:Лингвистика

Древнешведский язык (швед. fornsvenska) — период в истории шведского языка, традиционно разделяемый на рунический шведский (ок. 800—1225 гг.), классический древнешведский (ок. 1225—1375 гг.) и поздний древнешведский (ок. 1375—1526 гг.)[1][2].

Древнешведский язык развился из восточноскандинавских диалектов древнескандинавского языка. Самые ранние формы шведского и датского языка, на которых говорили в период между 800 и 1100 гг., были диалектами восточноскандинавского языка и называются руническим шведским и руническим датским соответственно, так как в то время все тексты были написаны рунами. Но их различия были незначительными, и эти диалекты начали действительно расходиться примерно к XII веку, становясь древнешведским и древнедатским в XIII веке.

Классический древнешведский значительно отличался от современного шведского языка: у него была более сложная падежная структура и он ещё не испытал сокращение категории рода. Существительные, прилагательные, местоимения и определённые числительные склонялись по четырём падежам: именительному, родительному, дательному и винительному.





Развитие

Классический древнешведский

Написание Вестготского закона отметило начало классического древнешведского (1225—1375 гг.). Это был первый древнешведский документ, написанный латиницей, его древнейший фрагмент датируется 1225 годом.

Древнешведский был относительно стабилен в течение этого периода. Фонологическая и грамматическая системы, унаследованные от древнескандинавского языка, были довольно хорошо сохранены и не испытывали значительных изменений. Большинство текстов этого периода написаны на латыни, так как это был язык науки и церкви. Однако древнешведский язык также использовался как книжный, в основном на нём писали законы; из 28 сохранившихся рукописей этого периода, 24 — тексты законов[3]. Большая часть данных о древнешведском языке берётся из этих законов[4]. В дополнении к законам, на древнешведском языке также было написано несколько религиозных и поэтических текстов.

Поздний древнешведский

В отличие от стабильного классического древнешведского периода, поздний древнешведский (1375—1526 гг.) подвергся многим изменениям, включая упрощение грамматической системы и сдвиг гласных, так что в XVI веке язык мало чем отличался от современного. Печать Нового Завета в 1526 году обозначила начало современного шведского языка.

В этот период древнешведский язык усваивает большое количество новой лексики преимущественно из латыни, нижненемецкого и датского языка. После подписания договора о Кальмарской унии в 1397 году, датские книжники принесли даницизмы в письменный язык.

Орфография

В древнешведском использовались буквы, которых нет в современном шведском: æ и ø использовались вместо современных ä и ö соответственно, а знак þ обозначал /ð/ (например, riþa — «ехать») и /θ/ (например, þing — «вещь»). Около 1375 года он был заменён на th и dh. Сочетание gh обозначало фрикативный звук (например, øgha — «глаз»).

Графема i могла обозначать фонемы /i/ и /j/ (например, siäl («душа») — själ в современном шведском языке). Долгота передавалась на письме, например fal — «падение» > falla — «падать» (в современном шведском языке — fall) и naal — «игла».

Комбинации букв aa и oe часто писались так, что одна буква находилась над другой и была меньшего размера, что привело к развитию современных букв å, ä и ö.

Лингвистическая характеристика

Фонология

В древнешведском языке корневой слог мог быть кратким (VC), долгим (V:C, VC:) или сверхдолгим (V:C:). В течение позднего древнешведского периода краткие корневые слоги (VC) были удлинены, а сверхдолгие (V:C:) — сокращены.

В раннем древнешведском было восемь гласных: /iː, yː, uː, oː, eː, aː, øː, ɛː/. Сдвиг гласных (швед. stora vokaldansen) произошёл в поздний древнешведский период и имел следующие последствия:

  • [uː] перешло в [ʉː] (hūs [huːs] > hus [hʉːs], «дом»);
  • [oː] перешло в [uː] (bōk [boːk] > bok [buːk], «книга»);
  • [aː] перешло в [oː] (blā [blaː] > blå [bloː], «голубой»).

Консонантизм был практически таким же, как и в современном шведском языке, однако существовали также согласные /ð/ и /θ/, которые отсутствуют в современном языке.

Морфология

Имя

Cуществительное
Классический древнешведский

Определеяющая разница между современным и древнешведским языками заключается в более сложной грамматической системе последнего. В древнешведском существительные, прилагательные, местоимения и некоторые числительные склонялись по четырем падежам (именительный, родительный, дательный и винительный), тогда как в современном шведскои эта система исчезла полностью (исключая некоторые диалекты). Также было три грамматических рода (мужской, женский и средний), на сегодняшний день сохранившихся во многих диалектах, однако в стандартизированном языке осталось только два. Эти особенности древнешведского языка можно найти в современных исландском и фарерском языках, где склонение существительных почти идентично.

Было два склонения существительных: слабое и сильное.[5] Слабые существительные мужского, женского и среднего рода склонялись отлично друг от друга. Имелось как минимум три группы сильных существительных мужского рода, три группы сильных существительных женского рода и одна группа сильных существительных среднего рода.

Виды основ

  • Основы на гласную (сильное склонение)
    • основы на -a
      • на -a
      • на -ja
      • на -ia
    • основы на
      • на
      • на -jō
      • на -iō
    • основы на -i
    • основы на -u
  • Основы на -n (слабое склонение)
    • на -an
    • на -ōn, -ūn
    • на -īn
  • Основы на другие согласные
    • односложные основы
    • основы на -r
    • основы на -nd

Ниже представлено склонение слов fisker (рыба), sun (сын), siang (кровать), skip (корабль), biti (кусок) и vika (неделя):[6]

Муж.р. на a Муж.р. на u Жен.р. на ō Ср.р. на a Муж.р. на an Жен.р. на ōn
Ед.ч. Им.п. fisker sun siang skip biti vika
Род.п. fisks sunar siangar skips bita viku
Дат.п. fiski syni siangu skipi bita viku
Вин.п. fisk sun siang skip bita viku
Мн.ч. Им.п. fiskar synir siangar skip bitar vikur
Род.п. fiska suna sianga skipa bita vikna
Дат.п. fiskum sunum siangum skipum bitum vikum
Вин.п. fiska syni siangar skip bita vikur
Поздний древнешведский

К 1500 году число падежей в древнешведском уменьшилось с четырех до двух (именительный и родительный). Дательный падеж, однако, сохранился в нескольких диалектах двадцатого века.

Помимо этого, исчезли отдельные системы склонения для существительных, местоимений и прилагательных мужского и женского рода в течение 15 века. В стандартном шведском языке осталось всего два рода, хотя во многих диалектов все еще сохранилось три. Старые формы дательного падежа личных местоимений стали формами прямого дополнения (honom, henne, dem; его, ее, их), а -s стало чаще обозначать родительный падеж единственного числа.

Прилагательное

Прилагателные и некоторые числительные склонялись в соответствии с родом и падежом определяемого существительного.[7] Ниже таблица, показывающая склонение слабых прилагательных.[8]

Муж.р. Жен.р. Ср.р.
Ед.ч. им.п. -i, -e -a, -æ -a, -æ
Ед.ч. косв.п. -a, -æ -u, -o -a, -æ
Мн.ч. -u, -o -u, -o -u, -o

Глагол

Глаголы в древнешведском спрягались по лицам и числам. Существовало четыре спряжения слабых и шесть групп сильных глаголов.[5] Разница между слабыми и сильными глаголами в способе образования прошедшего времени (претерит): у сильных глаголов меняется гласная в корне, тогда как к слабым добавляется суффикс (þ, d or t).[9] В позднем древнешведском система спряжения была упрощена, и исчезло согласование глаголов с подлежащем по лицу и числу.

Сильные глаголы

Ниже представлено спряжение глаголов bīta (кусать), biūþa (предлагать), værþa (становитсья), stiæla (красть), mæta (измерять) и fara (идти).[9]

Сильные глаголы
Группа I Группа II Группа II Группа IV Группа V Группа VI
Инфинитив bīta biūþa værþa; varþa st(i)æla m(i)æta fara
Причастие прошедшего времени bītin buþin (v)urþin stulin; stolin m(i)ætin farin
Причастие настоящего времени bītande biūþande værþande stiælande mætande farande
Настоящее время изъявительного наклонения
iak/jæk bīter biūþer værþer stiæler mæter farer
þū bīter biūþer værþer stiæler mæter farer
han/hōn/þæt bīter biūþer værþer stiæler mæter farer
vī(r) bītom biūþom værþom stiælom mætom farom
ī(r) bītin biūþin værþin stiælin mætin farin
þē(r)/þā(r)/þē bīta biūþa værþa stiæla mæta fara
Прошедшее время изъявительного наклонения
iak/jæk bēt bøþ varþ stal mat fōr
þū bētt bøþt varþt stalt mast fōrt
han/hōn/þæt bēt bøþ varþ stal mat fōr
vī(r) bitum buþum (v)urþom stālom mātom fōrom
ī(r) bitin buþin (v)urþin stālin mātin fōrin
þē(r)/þā(r)/þē bitu buþu (v)urþo stālo māto fōro
Настоящее время сослагательного наклонения
iak/jæk bīte biūþe værþe stiæle mæte fare
þū bīte biūþe værþe stiæle mæte fare
han/hōn/þæt bīte biūþe værþe stiæle mæte fare
vī(r) bītom biūþom værþom stiælom mætom farom
ī(r) bītin biūþin værþin stiælin mætin farin
þē(r)/þā(r)/þē bītin biūþin værþin stiælin mætin farin
Прошедшее время сослагательного наклонения
iak/jæk biti buþi (v)urþe stāle māte fōre
þū biti buþi (v)urþe stāle māte fōre
han/hōn/þæt biti buþi (v)urþe stāle māte fōre
vī(r) bitum buþum (v)urþom stālom mātom fōrom
ī(r) bitin buþin (v)urþin stālin mātin fōrin
þē(r)/þā(r)/þē biti(n) buþi(n) (v)urþin stālin mātin fōrin
Повелительное наклонение
þū bīte biūþe værþ stiæle mæte fare
vī(r) bītom biūþom værþom stiælom mætom farom
ī(r) bītin biūþin værþin stiælin mætin farin
Слабые глаголы

Слабые глаголы разделены на четыре класса:[5]

  • Первое спряжение: глаголы на -a(r), -ā(r) в настоящем времени. К этому классу принадлежит большинство глаголов.
  • Второе спряжение: глаголы на -e(r), -æ(r) в настоящем времени.
  • Третье спряжение: глаголы на -i(r), -ø(r) в настоящем времени.
  • Четвертое спряжение: эти глаголы спрягаются в большей или меньшей степени иррегулярно. Таких глаголов всего около двадцати.

Помимо четырех спряжений, слабые глаголы также поделены на три следующих класса, в зависимости от окончания прошедшего времени:[5]

  • I: -þe
  • II: -de
  • III: -te

Личные местоимения

Ниже приведена таблица личных местоимений древнешведского языка:[5][10]

Единственное число Множественное число
1 лицо 2 лицо 3 лицо муж./жен./ср.р. 1 лицо 2 лицо 3 лицо муж./жен./ср.р.
Им.п. iak, jæk þu han / hon / þæt vi(r) i(r) þe(r) / þa(r) / þe, þøn
Род.п. min þin hans / hænna(r) / þæs var(a) iþer, iþra þera / þera / þera
Дат.п. mæ(r) þæ(r) hanum / hænni / þy os iþer þem / þem / þem
Вин.п. mik þik han / hana / þæt os iþer þa / þa(r) / þe, þøn

Числительные

Числа от одного до четырех склоняются по всем четырем падежам и трем числам. В таблице даны формы именительного падежа. Числа больше четырех не склоняются.[5]

Древнешведский Шведский Древнешведский Шведский
1 ēn, ēn, ēt en, (диалект. f. e, ena), ett 11 ællivu elva
2 twē(r), twār, tū två, tu 12 tolf tolv
3 þrī(r), þrēa(r), þrȳ tre 13 þrættān tretton
4 fiūri(r), fiūra(r), fiughur fyra 14 fiughurtān fjorton
5 fǣm fem 15 fǣm(p)tan femton
6 sæx sex 16 sæxtān sexton
7 siū sju 17 siūtān sjutton
8 ātta åtta 18 atertān arton (арх. aderton)
9 nīo nio 19 nītān nitton
10 tīo tio 20 tiughu tjugo

Числа 21-29, 31-39 и так далее формируются следующим образом: ēn (twēr, þrīr и т. д.) ok tiughu, ēn ok þrǣtighi и т. д.[5]

Древнешведский Шведский Древнешведский Шведский
30 þrǣtighi trettio 70 siūtighi sjuttio
31 ēn ok þrǣtighi trettioett 80 āttatighi åttio
40 fiūratighi fyrtio 90 nīotighi nittio
50 fǣmtighi femtio 100 hundraþ hundra
60 s(i)æxtighi sextio 1000 þūsand tusen

Синтаксис

Порядок слов в древнешведском был свободнее, чем в современном языке в связи с сложной системой глагола. Подлежащее могло быть опущено, примерно как в таких языкак, как испанский или латынь, так как структура глагола уже передавала всю необходиму информацию.

В именной группе определение в родительном падеже могло стоять и после, и перед определяемым словом, то есть можно было сказать и его дом, и дом его. То же самое относится и к местоимениям и прилагательным. В позднем древнешведском определение в родительном падеже стало гораздо реже использоваться и почти всегда ставится перед определяемым. Хотя, опять же, это произошло во всех диалектах (например, Västgötska).[11]

Примеры текстов

Västgötalagen

Это выдержка из Закона Готланда (Västgötalagen), самого древнего непрерывного текста на шведском языке. Он был составлен в 13 веке и знаменует появление древнешведского языка.

Древнешведский:

Dræpær maþar svænskan man eller smalenskæn, innan konongsrikis man, eigh væstgøskan, bøte firi atta ørtogher ok þrettan markær ok ænga ætar bot. […] Dræpar maþær danskan man allæ noræn man, bøte niv markum. Dræpær maþær vtlænskan man, eigh ma frid flyia or landi sinu oc j æth hans. Dræpær maþær vtlænskæn prest, bøte sva mykit firi sum hærlænskan man. Præstær skal i bondalaghum væræ. Varþær suþærman dræpin ællær ænskær maþær, ta skal bøta firi marchum fiurum þem sakinæ søkir, ok tvar marchar konongi.

Современный шведский:

Dräper man en svensk eller en smålänning, en man ifrån konungariket, men ej en västgöte, så bötar man tretton marker och åtta örtugar, men ingen mansbot. […] Dräper man en dansk eller en norrman bötar man nio marker. Dräper man en utländsk man, skall man inte bannlysas utan förvisas till sin ätt. Dräper man en utländsk präst bötar man lika mycket som för en landsman. En präst räknas som en fri man. Om en sörlänning dräps eller en engelsman, skall han böta fyra marker till målsäganden och två marker till konungen.

Жизнь святого Эрика

Этот текст об Эрике IX Святом (род. прим. 1120 — † 18 мая 1160) может быть найден «Codex Bureanus», собрании древшнешведских рукописей середины 14 века.[12]

Hǣr viliom wī medh Gudz nādhom sighia medh faam ordhom aff thø̄m hælgha Gudz martire Sancto Ērīco, som fordum war konungher ī Swērīke. Bādhe aff ǣt ok ædle han war swā fast aff konunga slækt som aff androm Swērīkis høfdingiom. Sidhan rīkit var v̄tan forman, ok han var kiǣr allom lanzins høfdingiom ok allom almōganom, thā valdo thē han til konungh medh allom almōghans gōdhwilia, ok sattis hedherlīca ā konungx stool vidh Upsala.

См. также

Напишите отзыв о статье "Древнешведский язык"

Литература

  • Вессен Э. Скандинавские языки. 1949 год.

Ссылки

  • [lexicon.ff.cuni.cz/texts/oswed_noreen_about.html Altschwedische Grammatik]

Примечания

  1. О. К. Попов. [feb-web.ru/feb/kle/Kle-abc/ke8/ke8-6341.htm Шведский язык]. Краткая литературная энциклопедия. Проверено 2015-22-01.
  2. Fortescue, Michael D. Historical linguistics 2003: selected papers from the 16th International Conference on Historical Linguistics, Copenhagen, 11-15 August 2003. John Benjamins Publishing Company 2005. p. 258. Accessed through Google Books.
  3. Bandle, Oskar; Elmevik, Lennart; Widmark, Gun. The Nordic languages: An International Handbook of the History of the North Germanic Languages. Volume 1. Walter de Gruyter 2002. Accessed through Google Books.
  4. [www.algonet.se/~fransren/sprhist/klassforn.htm Klassisk- och yngre fornsvenska]. Svenska språkhistoria. Retrieved 2015-22-01.
  5. 1 2 3 4 5 6 7 Noreen, Adolf: [lexicon.ff.cuni.cz/texts/oswed_noreen_about.html Altschwedische Grammatik, mit Einschluss des Altgutnischen]. 1904. Retrieved 2009-28-10.
  6. Faarlund, Jan Terje. Grammatical relations in change. John Benjamins Publishing Company 2001. p. 249. Accessed through Google Books.
  7. Pettersson, Gertrud. Svenska språket under sjuhundra år. Lund 2005.
  8. Wischer, Hilse; Diewald, Gabriele. New reflections on grammaticalization. John Benjamins Publishing Company 2002. p. 52. Accessed through Google Books.
  9. 1 2 [www.verbix.com/languages/oldswedish.shtml Germanic languages: conjugate Old Swedish verbs]. Verbix.com. Retrieved 2009-28-10.
  10. Roelcke, Thorsten. Variationstypologie: ein sprachtypologisches Handbuch der europäischen Sprachen in Geschichte und Gegenwart. Walter de Gruyter 2003. p. 195. Accessed through Google Books.
  11. [sv.wikipedia.org/wiki/V%C3%A4stg%C3%B6tska#K-N Некоторые слова и выражения в Västgötska].
  12. [lexicon.ff.cuni.cz/tmp/oi_gordon_taylor_corpus.html Gordon and Taylor Old Norse readings]. Lexicon.ff.cuni.cz. Retrieved 2009-28-10.

Отрывок, характеризующий Древнешведский язык

«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.