Дреггер, Альфред

Альфред Дреггер
нем. Alfred Dregger
Дата рождения:	10 декабря 1920(1920-12-10)
Место рождения:	Мюнстер
Дата смерти:	29 июня 2002(2002-06-29) (81 год)
Место смерти:	Фульда
Гражданство:	Третий рейх Третий рейх Германия Германия
Партия:	НСДАП, ХДС
Основные идеи:	консерватизм, антикоммунизм
Род деятельности:	политик, обер-бургомистр Фульды, депутат бундестага
Награды:

Альфред Дреггер (нем. Alfred Dregger; 10 декабря 1920, Мюнстер — 29 июня 2002, Фульда) — немецкий консервативный политик, видный деятель ХДС/ХСС. В 1956—1970 — обер-бургомистр Фульды. В 1972—1998 — депутат бундестага, с 1982 по 1991 — председатель фракции ХДС/ХСС. Лидер наиболее правого, консервативно-националистического крыла ХДС.

Офицер, юрист, бургомистр

Родился в семье директора издательства, женатого на крестьянке. Окончив среднюю школу в Верле, в 1939 был призван на службу в вермахт. В 1940 вступил в НСДАП. Участник Второй мировой войны, в звании капитана командовал батальоном. Военных преступлений Дреггер не совершал, к нацистским преступникам не причислялся.

В 1946—1953 изучал юриспруденцию и политологию в Тюбингенском и Марбургском университетах. Защитил докторскую диссертацию по хозяйственному праву. В 1954—1956 работал юрисконсультом Федерального союза германской промышленности и Союза немецких городов. Входил в совет директоров муниципальной энергетической компании Фульды. В 1956—1970 Альфред Дреггер являлся обер-бургомистром Фульды (на момент занятия должности — самый молодой в стране глава городской администрации).

Консервативный политик

«Дон Альфредо» ХДС

Альфред Дреггер — крупный политик ФРГ. Состоял в Христианско-демократическом союзе. С 1967 по 1982 возглавлял земельную партийную организацию Гессена. Период его председательства был отмечен значительным ростом влияния ХДС в регионе — от примерно четверти избирателей в конце 1960-х до почти половины в середине 1970-х.

На выборах 1972 Альфред Дреггер был впервые избран в бундестаг (до этого он 10 лет являлся депутатом ландтага Гессена). Состоял в правлении фракции ХДС. После выборов 1976 — заместитель председателя ХДС.

Альфред Дреггер был лидером наиболее правых консервативно-националистических сил ХДС. Его взгляды были близки к Христианско-социальному союзу. Во внутрипартийной борьбе в ХДС/ХСС Дреггер, как правило, выступал в альянсе с Францем Йозефом Штраусом.

За поражения ХДС/ХСС на выборах 1976 правое крыло партии возложило ответственность на Гельмута Коля (хотя в абсолютных цифрах результат был высоким и лишь незначительно уступал социал-либеральной коалиции). Была развёрнута кампания под лозунгом «Коль должен уйти!» Фактически её возглавлял Штраус, а «кандидатом Штрауса» на пост председателя ХДС являлся Дреггер. Партийное влияние Дреггера было столь значительным, что он получил от Коля прозвище Don Alfredo — Дон Альфредо.

В итоге Коль сохранил председательство, однако Штраус был выдвинут в канцлеры на выборах 1980. В случае победы Дреггеру отводился пост министра внутренних дел, но ХДС/ХСС снова уступил СДПГ-СвДП.

Сторонник жёсткого курса

Взгляды Альфреда Дреггера отличались крайним антикоммунизмом. Он выступал за ужесточение внутренней политики, жёсткие ограничения на деятельность леворадикальных сил, решительную борьбу с левацким терроризмом. Он сыграл большую роль в принятии «закона о радикальных элементах», установившего запрет на госслужбу для лиц коммунистических и крайне левых взглядов. Был сторонником запрета компартии. Предлагал жёсткие антитеррористические меры, расширение полномочий полиции и спецслужб.

Именно Альфред Дреггер был автором предвыборного лозунга ХДС/ХСС «Свобода вместо социализма» в 1976 году (иногда лозунг звучал как «Свобода или социализм?» либо же в усложнённой форме «Из любви к Германии: свобода или/вместо социализма»).

Мало кто на протяжении десятилетий выступал против левых с такой ясностью и категоричностью, как Альфред Дреггер.
Фридрих Мерц, председатель фракции ХДС/ХСС в бундестаге, 2002

Во внешней политике Альфред Дреггер занимал последовательно антисоветскую позицию, был противником «разрядки» и Ostpolitik правительства Брандта—Шееля. Выступал за укрепление НАТО, критиковал Хельсинкские соглашения.

Если бы Конрад Аденауэр вёл себя так, как сейчас ведёт себя Гельмут Шмидт, мы бы уже наверняка были частью советской империи.
Альфред Дреггер

В то же время Дреггер с осторожностью относился к военным программам, был категорически против ядерного вооружения бундесвера. Он настаивал на отказе СССР от размещения ракет средней и малой дальности, одновременно предлагая Франции отказаться от своих ракетных программ. Такая позиция Дреггера обосновывалось заботой о безопасности ФРГ, которая, с его точки зрения, оказалась бы в фокусе ударов в случае ядерного конфликта.

Национализм немецкого ветерана

Важное место в политическом дискурсе Дреггера занимало возрождение германских патриотических традиций, пропаганда исторических успехов, духовного единения, сильного государства. Крайний национал-консерватизм подчас граничил с оправданием военной политики Третьего рейха и в особенности вермахта. Дреггер считал развязывание Второй мировой войны в значительной степени «вынужденной самообороной». Он регулярно выступал против «очернения германской истории», призывал к «нормализации немецкого исторического сознания» — в противовес концепции «немецкой вины».

Германии пора выйти из тени Гитлера.
Альфред Дреггер

При этом факт своего членства в НСДАП Дреггер старался не афишировать.

Особенное неприятие с его стороны вызвала выставка «Преступления вермахта 1941—1944», которую он расценивал как «нападки на Германию». Дискуссия Дреггера на эту тему с представителями левых сил (в частности, с Йошкой Фишером) проходила на повышенных тонах и не привела к взаимопониманию. Высказывания Дреггера были восприняты как попытки оправдания национал-социализма. Это полемическое столкновение характеризовалось как непреодолимый конфликт поколений — «старого солдата с уличным борцом».

Дреггер агитировал за освобождение некоторых военных преступников. Весной 1985 Дреггер активно настаивал на посещении президентом США Рональдом Рейганом военного кладбища в Битбурге, места захоронения солдат вермахта и СС. 8 мая 1995 года, к 50-летию окончания Второй мировой войны, Дреггер подписал коллективное заявление, содержавшее исторические воззрения, характерные для европейского правого радикализма. Наиболее известными единомышленниками Дреггера в 1990-х выступали Йорг Хайдер, Герхард Фрай, Франц Шёнхубер.

Жёсткое идеологическое упорство Дреггера привело к конфликту с новой генерацией руководства ХДС/ХСС. С трудом его убедили отказаться от выдвижения своей кандидатуры бундестаг на выборах 1998.

Альфред Дреггер являлся последним представителем военного поколения в бундестаге ФРГ. Его консервативный национал-патриотизм в крайних проявлениях определялся позицией ветерана войны, считавшего себя хранителем национальной традиции.

Семья

Брат Альфреда Дреггера пропал без вести на Восточном фронте.

Жена Альфреда Дреггера — Дагмар Дреггер — известный экономист. Сын Альфреда Дреггера — Буркард Дреггер — известный адвокат, один из руководителей ХДС в Берлине. Старший сын Альфреда Дреггера — Вольфганг Дреггер — погиб в 1972 году в ДТП.

Отрывок, характеризующий Дреггер, Альфред

Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.