Дрезен, Эрнест Карлович

Эрнест Карлович Дрезен
Дата рождения:	2 (14) ноября 1892(1892-11-14)
Место рождения:	Либава, Курляндская губерния, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Дата смерти:	27 октября 1937(1937-10-27) (44 года)
Место смерти:	Москва, СССР

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Эрне́ст Ка́рлович Дре́зен (в некоторых источниках — Эрне́ст Вильге́льм; 2 [14] ноября 1892, Либава — 27 октября 1937, Москва) — российский и советский интерлингвист и эсперантолог, руководитель Союза эсперантистов советских республик.

Биография

Родился в Либаве, Курляндия (ныне — Лиепая, Латвия) в семье моряка, по национальности латыш. После окончания начальной школы в 1908 году поступил в реальное училище в Кронштадте, куда переехала его семья. В возрасте 16 лет познакомился с интерлингвистикой, что определило его дальнейшую жизнь. Первоначально он изучил реформированный вариант эсперанто — язык идо, и несколько лет был горячим его сторонником. В 1912 году в журнале сторонников идо «Идеалисто» Э. Дрезен опубликовал «Воззвание ко всем издателям-идистам», к котором просил присылать ему брошюры и журналы со статьями Л. Н. Толстого или о Толстом для музея писателя и высказывал готовность создать в этом музее отделение идо. Но последующее ослабление в мире позиций идистского движения привело к уходу многих его сторонников в эсперанто-движение, и Э. Дрезен был в их числе.

С 1911 по 1916 годы Эрнест учился в Петербургском Политехническом институте, где создал группу эсперантистов и руководил её работой, а в 1916 году был в числе основателей интерлингвистического общества «Космоглот». При возобновлении деятельности петербургского эсперантистского общества «Эсперо», после так называемого «Процесса Постникова», Дрезен вошёл в руководящий состав общества, а в 1917—1919 гг. был его председателем.

После окончания Политехнического института Э. Дрезен закончил трёхмесячное училище военных инженеров и был направлен в действующую армию в чине прапорщика.

Во время Февральской революции 1917 года Дрезен в чине подпоручика помогал охранять арестованных царских министров в Таврическом дворце. Вступил в партию эсеров, но вскоре вышел из неё, а в 1918 г. вступил в РКП(б). В 1918—1921 гг. служил в Красной Армии. С 1921 по 1923 годы Э. К. Дрезен работал заместителем управляющего делами ВЦИК, затем работал в наркомате иностранных дел, Рабоче-крестьянской инспекции, Всесоюзном комитете стандартов, доцентом и профессором 1-го Московского госуниверситета и автомеханического института, начальником отдела Всесоюзного центрального комитета нового алфавита (ВЦКНА) Совета Национальностей ЦИК СССР. С 1926 по 1930 годы работал директором Московского института связи, заместителем директора треста «Оргэнерго» и профессором Московского университета, а также советником Всесоюзного общества культурных связей с зарубежьем (ВОКС).

Э. К. Дрезен постоянно вёл активную работу в эсперанто-движении. В 1919 году он выступил в числе инициаторов создания Эсперанто-секции III Интернационала (просуществовала до 1921 года), а в июне 1921 года на III Всероссийском съезде эсперантистов стал основателем Союза Эсперантистов Советских Стран (позже — Союз эсперантистов советских республик, СЭСР); будучи избран генеральным секретарём ЦК СЭСР, находился на этом посту до августа 1936 года. Главной целью деятельности СЭСР провозглашались пропаганда советского образа жизни, достижений революции, идей коммунизма. Под руководством Э. К. Дрезена СЭСР стал организацией, структурно и идейно аналогичной РКП(б).

Это предопределило конфликт СЭСР как c международным эсперанто-движением в целом (поскольку одним из основополагающих принципов движения, провозглашённых ещё в Булоньской декларации, является его политическая и идеологическая нейтральность), так и с созданной в августе 1921 года Всемирной Вненациональной Ассоциацией (SAT). SAT задумывалась как организация, объединяющая сторонников политических партий всех течении левой социалистической ориентации, но она не могла полностью отвечать интересам СЭСР и её руководства, так как в SAT, помимо коммунистов, входили также анархисты, троцкисты и другие, объявленные Советской властью «вредным элементом». С начала 1930-х гг. отношения между СЭСР и SAT стали ухудшаться, и в 1932 году произошёл окончательный разрыв. В августе 1932 г. на учредительной конференции в Берлине был создан Интернационал пролетарских эсперантистов (ИПЭ), крупнейшей секцией которого стал СЭСР (в момент создания ИПЭ насчитывал около 5000 членов, а в конце 1934 г. — около 11 000, в т. ч. 8000 из СССР).

17 апреля 1937 года Э. К. Дрезен был арестован по обвинению в шпионаже и контрреволюционной деятельности, и 27 октября расстрелян на территории Донского кладбища. Вместе с Дрезеном были арестованы многие руководители и рядовые члены СЭСР, что привело к фактической ликвидации этой организации. Были репрессированы и расстреляны также жена и младший брат Э. К. Дрезена — А. К. Дрезен. Из всех членов ЦК СЭСР в живых осталось лишь двое.

Реабилитирован Эрнест Дрезен был 11 мая 1957 года.

Вклад в интерлингвистику и эсперантологию

Э. К. Дрезен является автором около 50 работ по интерлингвистике и эсперантологии, а также трудов по истории российского и советского эсперанто-движения, которые неоднократно переиздавались в разных странах (а некоторые из них после расстрела Э. К. Дрезена долгие годы лежали в советском «спецхране»).

Важнейшая его работа — «За всеобщим языком. Три века исканий» («эспер. Historio de la mondolingvo»). В ней были детально разобраны многочисленные проекты международного языка, начиная с древности и до 1930-х годов. Большой интерес для историков представляют также «Аналитическая история эсперанто-движения» и «В борьбе за СЭСР. Заметки об истории советского эсперанто-движения».

По инициативе Э. К. Дрезена в 1936 году была создана международная группа экспертов по терминологии в рамках Международной организации по стандартизации (в настоящее время это — технический комитет ISO/TC 37).

Осуществлял литературное редактирование издания на эсперанто повести А. С. Новикова-Прибоя «Подводники» (La Submarinistoj) в 1932 году.

Публикации

• Дрезен Э. К.  За всеобщим языком. Три века исканий. 3-е изд. — М.: Едиториал УРСС, 2012. — 272 с. — ISBN 978-5-354-01430-9.
• Historio de la mondolingvo, (1931);
• Analiza Historio de la Esperanto-Movado, (1931);
• Skizoj pri teorio de Esperanto (1931);
• Zamenhof - bioideologia studo, SAT, 1929;
• La Vojo de formigxo kaj disvastigxo de la lingvo internacia, SAT, 1929
• Drezen Ernest K. Pri problemo de internaciigo de science-teknika terminaro. Historio, nuna stato kaj perspektivoj. — Saarbrücken: Artur E. Iltis.

Литература

• Королевич А. И.  Книга об эсперанто. — Киев: Наукова думка, 1989. — 256 с. — ISBN 5-12-000985-9.

Ссылки

• [esperanto.org/Ondo/H-drezen.htm En batalo por SEU], Ernest Drezen, La Ondo de Esperanto
• [pri-historio.boom.ru/homode.htm Homo de kontrastoj en kruela epoko], Nikolaj Stepanov, Esperanto (UEA), Nov.1992
• [pri-historio.boom.ru/tri.htm Tri renkontigxoj kun N.K.V.D], из «Sennaciulo», Majo 1992.
• [pri-historio.boom.ru/ernestdr.htm Ernest Drezen kiel historiisto de la Esperanto-movado] Antauxparolo de Nikolaj STEPANOV al «E. Drezen: Historiaj studoj». — Jekaterinburg: Sezonoj, 1992.
• [web.archive.org/web/20070311133717/pri-historio.boom.ru/u_lins.htm Drezen, Lanti kaj La Nova Epoko], У.Линс в «Sennacieca Revuo», 1987.
• [katalogo.uea.org/index.php?inf=3757 Za vseobsxcxim jazykom] из каталога UEA.

Отрывок, характеризующий Дрезен, Эрнест Карлович

– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.