Дрим-поп

Дрим-поп
Направление:	Альтернативный рок
Истоки:	психоделический рок, постпанк, этереал, эмбиент
Место и время возникновения:	начало 1980-х, Европа
Производные:
Шугейзинг, Спейс-рок
См. также:
Альтернативный рок

Дрим-поп (англ. Dream Pop) — стиль альтернативного рока, образовавшийся в начале 1980-х годов на стыке постпанка и этереала. Для дрим-попа характерно атмосферное, «мечтательное» звучание, сочетающееся с «воздушными», нежными поп-мелодиями. Основателями этого стиля считается шотландская группа Cocteau Twins, издававшаяся на ставшем культовым лейбле 4AD, который позднее сотрудничал со многими дрим-поп-коллективами. В конце 1980-х на основе дрим-попа развились такие музыкальные направления, как шугейзинг и британский спейс-рок.

История и представители

В числе «прото-дрим-поповых» песен, в которых впервые начинают оформляться каноны стиля, можно назвать, например, «Sunday Morning» The Velvet Underground и «#9 Dream» Джона Леннона, сочетающие в себе атмосферное «звенящее» звучание и «мечтательный», с придыханием вокал. Из других исполнителей, оказавших влияние на это направление, следует отметить основоположников этереала Cocteau Twins и This Mortal Coil, The Cure, спейс-рокеров Spacemen 3 и т. д. В становлении дрим-попа как стиля важную роль сыграли такие независимые лейблы, как 4AD, Creation Records и Sarah Records, вокруг которых и формировалась британская дрим-поповая сцена. Готик-роковый по происхождению 4AD, на котором записывались Cocteau Twins и This Mortal Coil, позднее работал с такими важными дрим-поповыми исполнителями, как Pale Saints, Lush, His Name Is Alive, A.R. Kane и другими, Creation Records под руководством Алана МакГи с самого начала концентрировался на дженгл-, нойз- и дрим-попе и издавал записи таких музыкантов, как Slowdive, My Bloody Valentine, Ride; Sarah Records, преимущественно инди-поповый лейбл, выпускал St. Christopher, Secret Shine, Eternal. В Америке инициативу подхватили изначально тви-поповый Slumberland Records (Black Tambourine, Lilys, Lorelei) и Vernon Yard (Low). Кроме того, в числе лидеров американского дрим-попа называют вышедших из «андеграунда Пейсли» Mazzy Star, а также такие неопсиходелические инди-поп-группы, как The Flaming Lips и Mercury Rev.

Влияние на другие стили

Шугейзинг

Более шумная, громкая и агрессивная ветвь дрим-попа получила название «шугейзинг»; этот стиль стал известен благодаря таким музыкантам, как Lush, Slowdive, My Bloody Valentine и т. д., комбинировавшим «атмосферность» дрим-попа с энергичностью таких постпанк-групп, как Sonic Youth и The Chameleons. Шугейзинг, храня верность дрим-поповому звучанию и атмосфере, тяготел в то же время к большей энергии и напористости.

Дальнейшее развитие

В то время как шугейзинг стал прямым продолжением дрим-попа, среди других направлений, на которые произвел влияние этот стиль, следует отметить, например, трип-хоп, слоукор и построк, для которых, как и для дрим-попа, характерен отказ от свойственной классической рок-музыке энергичности и резкости в пользу большей абстрактности, атмосферности и мелодичности. Развитие же самого дрим-попа продолжилось в 1990-x и начале 2000-x годов — к этому направлению причисляют (нередко с оговорками) такие появившиеся в те годы коллективы, как Sigur Rós, M83, Mercury Rev, ...And You Will Know Us by the Trail of Dead, Dubstar, Laika, Asobi Seksu, Broken Social Scene, Readymade, Bethany Curve, Halou, Windy & Carl, Trespassers William, Southpacific, Amusement Parks on Fire, Mira, Yume Bitsu, Devics, Xinlisupreme, Mew, Air Formation, Psychic Ills, Charlene, Auburn Lull, Blonde Redhead. Иногда к ним применяется несколько пренебрежительное определение «нью-гейз» (от «шугейз»).

Наиболее известные дрим-поп исполнители

• Cocteau Twins
• Slowdive
• Dubstar
• The Chameleons
• My Bloody Valentine

• The Verve

• Troye Sivan

Отрывок, характеризующий Дрим-поп

«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]