Дробнер, Мечислав

Мечислав Дробнер (польск. Mieczysław Drobner; 3 ноября 1912, Краков — 17 марта 1986, Лодзь) — польский композитор, музыковед, педагог.

Биография

Родился в семье Болеслава Дробнера, политического и государственного деятеля, революционера.

Окончил краковскую консерваторию (ныне Краковская музыкальная академия) по классу композиции. В 1931—1939 дирижировал в Краковской опере.

До 1937 года изучал музыковедение в Ягеллонском университете.

После Второй мировой войны работал в Министерстве культуры и искусства Польши.

С 1946 года преподавал в Государственной Высшей школе музыки в Лодзи (сейчас Музыкальная академия в Лодзи), в 1954—1957 — был ректором этого учебного заведения.

В 1954 году — один из основателей Ассоциации друзей оперы, которое позже стало основой для создания Оперного театра в Лодзи. В 1954—1956 год был еë первым художественным руководителем. С 1958 по 1961 год руководил городским музыкальным театром в Кракове.

В 1958—1978 — преподавал в Краковской государственной высшей школы музыки, где в 1969—1972 был деканом факультета теории, композиции и дирижирования. В Кракове также руководил кафедрой музыкальной акустики.

Автор нескольких работ в области музыкальной акустики, в том чтсле, книг «Музыкальная акустика» (Akustyka muzyczna, 1953) и «Инструментознание и акустика» (Instrumentoznawstwo i akustyka, 1960).

Награждён Золотым крестом заслуги (1952) и Кавалерским Крестом Ордена Возрождения Польши (1964).

В 1936 его музыкальное произведение Bunt szyn (для мужского хора на 4 голоса а капелла) был награждён первой премией на композиторском конкурсе «Echa Macierzy» во Львове.

Ссылки

• [culture.pl/pl/tworca/mieczyslaw-drobner Mieczysław Drobner] (польск.)

Отрывок, характеризующий Дробнер, Мечислав

– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.