Другие потери
 |
Необходимо освещение с различных точек зрения. Статью нельзя назвать рекламной, но в ней слабо представлена критика. Пожалуйста, добавьте информацию из публикаций и других источников, позволяющих осветить объект статьи с разных сторон. На странице обсуждения могут быть подробности.
|
«Другие потери» — книга канадского писателя Джеймса Бака, в которой он утверждает, что американский генерал Эйзенхауэр намеренно привёл к смерти от голода и болезней более миллиона немецких военнопленных, захваченных американскими войсками после Второй мировой войны. Немецкие солдаты были названы «Обезоруженными вражескими силами» (Disarmed Enemy Forces) для того, чтобы вывести их из-под действия Женевской конвенции о правах военнопленных и довести их до смерти от голода и болезней. В книге так же утверждается, что солдаты являлись объектом геноцида и к ним не допускались врачи из «Красного креста», солдаты содержались под открытым небом. Вокруг этой книги развернулась дискуссия. Некоторые историки, типа Стивена Амброза, считают книгу неточной и частью теории заговора. Другие историки, например военный историк полковник Эрнест Фишер, считают, что факты, приведённые в книге, правдивы.
Содержание
Название книги
Название «Другие потери» происходит от названия графы отчёта армии США о потерях среди немецких военнопленных от голода и болезней. В книге утверждается, что полковник Филипп Лаубен, руководитель немецкого SHAEF (Верховного главнокомандования экспедиционных сил), подтвердил, что графа «прочие потери» означает умерших и убежавших, причём по его словам побеги были единичные[1]. Причём Бак отвергает претензии своих оппонентов, что пленные могут быть переведены в другие лагеря и отпущены, так как эти люди перечисляются в других строках таблицы. Кроме того, не существует отдельной строки, где были бы перечислены умершие заключённые.
В историческом отчёте о действиях американской армии, опубликованном в 1947 году и описывающим события, связанные с пленными, ничего не говорится об освобождении заключённых без официального приказа. Кроме того, Бак цитирует приказы Эйзенхауэра о том, что все пленные должны содержаться в лагерях.
Обезоруженные силы противника
Для того чтобы обойти требования Женевских конвенций по обращению с военнопленными Эйзенхауэр предложил учредить новый класс пленных — «Обезоруженные силы противника», с которыми можно было бы обращаться, не соблюдая требования[нужна атрибуция мнения].
Бек утверждает, что вопреки приказам начальства, Эйзенхауэр, захватив после окончания войны более 2 миллионов немцев, назвал их не военнопленными, а обезоруженными силами противника. Миллион немцев не были убиты на Восточном фронте, а скорее всего, умерли от голода и болезней в лагерях смерти Rheinwiesenlager, которые организовали американские и французские войска. В книге цитируется приказ Эйзенхауэра о том, что немцы несут полную ответственность за питание и здоровье людей в лагерях, но затем запретил оказывать какую-либо помощь умирающим людям. Стандарты, установленные Женевской конвенцией, в большинстве случаев полностью игнорировались американцами и французами в связи с лечением немецких военнопленных. Лагеря были просто в открытых полях, окруженные колючей проволокой. Немецкие военнопленные были лишены достаточного количества продовольствия и воды и вынуждены были спать в углублениях, которые рыли голыми руками. Американцы запрещали местным жителям приносить заключённым пищу под угрозой быть застреленными. Только осенью 1945 года Красный Крест получил разрешение направить свои делегации для посещения лагеря во французской и британских зонах оккупации, а также выделения сумм для облегчения существования пленных.
Количество погибших
В книге утверждается, что около миллиона немецких военнопленных умерло, находясь в руках американских и французских войск. «Несомненно, насчитывается более 800 тысяч, вероятно более 900 тысяч и, вполне вероятно, более 1 000 000 человек, кто умер в американском плену. Их смерть была сознательно вызвана американскими офицерами, которые имели все возможности и ресурсы для того, чтобы спасти их».
В книге содержатся цитаты из американских медицинских отчетов, гласящих, что смертность среди заключённых равна 30 %. А также цитату из доклада немецкого Красного Креста, где сказано, что более 1,5 миллиона немцев числятся пропавшими без вести. Около 15 % смертей в лагерях США были от голода и обезвоживания, а также большинство смертей были вызваны дизентерией, пневмонией, сепсисом как результатом антисанитарных условий и отсутствия медикаментов. Также США решили сдать сто тысяч немецких военнопленных в Советский Союз в мае 1945 года как "жест дружбы". Согласно официальным русским источникам, около 45000 немецких военнопленных умерло в советских лагерях труда от суровых условий содержания, избиений и голода во время Второй мировой войны и в последующие годы. Судьба других 44000, пропавших без вести в Советском Союзе, остаётся неясной. Вероятно, они были убиты на месте, и поэтому не считаются военнопленными. Официально около 77 000 немецких военнопленных умерло в Западных приобретениях Советского Союза. Согласно отчёту Красного Креста Германии, дело с трассировкой пленников и окончательная судьба 1300000 немецких военнопленных до сих пор неизвестна, и они официально числятся пропавшими без вести.
Окончательно вопрос решен быть не может, так как все анкеты на пленных немцев были уничтожены военным архивом США в октябре 1945. Когда в 1991 КГБ СССР открыл архивы, все цифры количества и смертности солдат Вермахта в советском плену подтвердились.
Историк Нейл Фергюсон приводит статистические данные смертности военнопленных:[2]
| Процент погибших военнопленных | |
|---|---|
| Советские военнопленные в Германии | 57.5% |
| Немецкие военнопленные в СССР | 35.8% |
| Американские военнопленные в Японии | 33.0% |
| Немецкие военнопленные в Восточной Европе | 32.9% |
| Британские военнопленные в Японии | 24.8% |
| Британские военнопленные в Германии | 3.5% |
| Немецкие военнопленные во Франции | 2.58% |
| Немецкие военнопленные в США | 0.15% |
| Немецкие военнопленные в Великобритании | 0.03% |
Напишите отзыв о статье "Другие потери"
Примечания
- ↑ Bacque, James (1989), Other Losses: An Investigation into the Mass Deaths of German Prisoners of War at the Hands of the French and Americans After World War II ISBN 1-55168-191-9
- ↑ Ferguson 2004, С. 186
Литература
- Ferguson, Niall (2004), "Prisoner Taking and Prisoner Killing in the Age of Total War: Towards a Political Economy of Military Defeat", War in History Т. 11 (2)
 |
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
Отрывок, характеризующий Другие потери
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.
Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
