Друян, Михаил Захарович
Поделись знанием:
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
| Михаил Друян | |
| Друян Михаил Захарович | |
 | |
| Имя при рождении: |
Друян Михаил Захарович |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1932 — 1996 |
| Направление: | |
| Награды: |
|
| Аниматор.ру: |
[www.animator.ru/db/?p=show_person&pid=115 ID 115] |
Михаи́л Заха́рович Друя́н (17 октября 1911, Харьков — 12 июля 2000, Москва) — советский и российский оператор-постановщик мультипликационных фильмов. Участник Великой Отечественной войны. Снял свыше трёхсот фильмов, многие из которых стали классикой мультипликации.
Биография
Подростком один, без всяких средств к существованию, приехал в Москву. Был беспризорником[1].
С 1932 года работал помощником оператора в мультипликационном цехе на студии «Воентехфильм». Его первой заметной работой стали мультипликационные титры к музыкальной комедии Григория Александрова «Весёлые ребята».
В 1936 году, пройдя отборочную комиссию, которую возглавлял режиссёр Иван Иванов-Вано, становится оператором студии «Союзмультфильм».
В 1941 году добровольцем ушёл на фронт, воевал в составе Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН).
Демобилизовавшись, в декабре 1945 года вернулся на студию «Союзмультфильм».
В 1975 году удостоен звания Заслуженный работник культуры РСФСР.
В 1996 году после перенесённого инсульта не смог продолжать работу и был вынужден оставить мультипликацию.
Скончался 12 июля 2000 года. Похоронен в Москве на 1-м участке Донского кладбища[2].
Избранная фильмография
- 1950 — Сказка о рыбаке и рыбке (реж. Михаил Цехановский)
- 1951 — Лесные путешественники (реж. Мстислав Пащенко)
- 1951 — Высокая горка (реж. Леонид Амальрик)
- 1952 — Аленький цветочек (реж. Лев Атаманов)
- 1952 — Каштанка (реж. Михаил Цехановский)
- 1954 — Золотая антилопа (реж. Лев Атаманов)
- 1955 — Заколдованный мальчик (реж. Александра Снежко-Блоцкая, Владимир Полковников)
- 1955 — Необыкновенный матч (реж. Мстислав Пащенко, Борис Дёжкин)
- 1955 — Снеговик-почтовик (реж. Леонид Альмарик)
- 1957 — Верлиока (реж. Александра Снежко-Блоцкая)
- 1957 — Снежная королева (реж. Лев Атаманов)
- 1959 — Приключения Буратино (реж. Иван Иванов-Вано, Дмитрий Бабиченко)
- 1950 — Скоро будет дождь (реж. Владимир Полковников)
- 1960 — Королевские зайцы (реж. Владимир Полковников)
- 1962 — Две сказки (реж. Леонид Амальрик)
- 1963 — Беги, ручеёк! (реж. Пётр Носов)
- 1964 — Дюймовочка (реж. Леонид Амальрик)
- 1964 — Кот-рыболов (реж. Владимир Полковников)
- 1964 — Храбрый портняжка (реж. Зинаида Брумберг, Валентина Брумберг)
- 1965 — Вовка в Тридевятом царстве (реж. Борис Степанцев)
- 1966 — Про бегемота, который боялся прививок (реж. Леонид Амальрик)
- 1967 — Паровозик из Ромашкова (реж. В. Д. Дегтярёв)
- 1967 — Слонёнок (реж. Ефим Гамбург)
- 1967 — Шпионские страсти (реж. Гамбург, Ефим Абрамович)
- 1968 — Малыш и Карлсон (реж. Борис Степанцев)
- 1969 — Балерина на корабле (реж. Лев Атаманов)
- 1969—1995 — Весёлая карусель (разные выпуски)
- 1970 — Карлсон вернулся (реж. Борис Степанцев)
- 1970 —Лесная хроника (реж. Пётр Носов)
- 1971 — Терем-теремок (реж. Леонид Амальрик)
- 1971 — Три банана (реж. Михаил Ботов)
- 1971 — Скрипка пионера (реж. Борис Степанцев)
- 1972 — Винни-Пух и день забот (реж. Геннадий Сокольский, Фёдор Хитрук)
- 1972 — Коля, Оля и Архимед (реж. Юрий Прытков)
- 1973 — По следам бременских музыкантов (реж. Василий Ливанов)
- 1973 — Щелкунчик (реж. Борис Степанцев)
- 1973 — Сказка о попе и о работнике его Балде (реж. Инесса Ковалевская)
- 1974 — Пони бегает по кругу (реж. Лев Атаманов)
- 1974 — Заяц Коська и родничок
- 1975 — Конёк-Горбунок (реж. Иван Иванов-Вано)
- 1975 — Фантик (Первобытная история) (реж. Гамбург, Ефим Абрамович)
- 1976 — Голубой щенок (реж. Ефим Гамбург)
- 1976 — Муха-Цокотуха (реж. Борис Степанцев)
- 1976 — Стойкий оловянный солдатик (реж. Лев Мильчин)
- 1976—1982 — Котёнок по имени Гав (пять серий, реж. Лев Атаманов, Леонид Шварцман, Майя Мирошкина)
- 1977 — Как Маша поссорилась с подушкой (реж. Лев Мильчин)
- 1977 — Полигон (реж. Анатолий Петров)
- 1978 — Ограбление по… (реж.Гамбург, Ефим Абрамович)
- 1978 — Приключения Хомы (реж. Гарри Бардин)
- 1978 — Жирафа и очки (реж. Галина Баринова)
- 1979 — Охота (реж. Эдуард Назаров)
- 1981 — Ивашка из Дворца пионеров (реж. Геннадий Сокольский)
- 1981 — Пёс в сапогах (реж. Гамбург, Ефим Абрамович)
- 1981 — Халиф-аист (реж. Валерий Угаров)
- 1982 — Жил-был пёс (реж. Эдуард Назаров)
- 1982 — Парадоксы в стиле рок (реж.Гамбург, Ефим Абрамович)
- 1983 — Путешествие муравья (реж. Эдуард Назаров)
- 1983 — Замок лгунов (реж. Геннадий Сокольский)
- 1983 — Горе — не беда (реж. Иван Аксенчук)
- 1986 — Геракл у Адмета (реж. Анатолий Петров)
- 1987 — Мартынко (реж. Эдуард Назаров)
- 1989 — Подружка (реж. Елена Гаврилко)
- 1996 — Полифем, Акид и Галатея (реж. Анатолий Петров)
Напишите отзыв о статье "Друян, Михаил Захарович"
Литература
- Сергей Капков. Энциклопедия отечественной мультипликации. — М.: Алгоритм, 2006. — 816 с. — 3000 экз. — ISBN 5-9265-0319-4. Стр. 245-246.
Примечания
Ссылки
- [russiancinema.ru/names/name3421/ Михаил Друян — Энциклопедия отечественного кино]
- [www.animator.ru/db/?p=show_person&pid=115 Друян, Михаил Захарович] в базе данных Аниматор.ру
- Михаил Друян (1911—2000) (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.animator.ru/?p=show_news&nid=78 17 октября 2001 г. Сегодня легендарному оператору Михаилу Друяну исполнилось бы 90 лет]
Отрывок, характеризующий Друян, Михаил Захарович
– А ведь хорошо бы, господа!Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
