Дрычкин, Дмитрий Аристархович

Дмитрий Аристархович Дрычкин
Дата рождения	20 августа 1902(1902-08-20)
Место рождения	село Пятковка, Бершадский район,Винницкая область
Дата смерти	18 января 1972(1972-01-18) (69 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота,  Воздушно-десантные войска
Годы службы	1923-1959 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Дмитрий Аристархович Дрычкин (1902—1972) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны.

Биография

Дмитрий Дрычкин родился 20 августа 1902 года в селе Пятковка (ныне — Бершадский район Винницкой области Украины). Окончил курсы телефонистов-стрелочников в городе Грайворон и работал по специальности. Позднее служил в органах ВЧК, участвовал в борьбе с антисоветскими формированиями. В 1922 году Дрычкин окончил окружную партийную школу.

В 1920 году участвует в Гражданской войне. В ноябре 1923 года Дрычкин добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Служил в кавалерийских частях. В 1930 году Дрычкин окончил Борисоглебско-Ленинградскую кавалерийскую школу, в 1936 году — курсы усовершенствования командного состава при разведывательном управлении Красной Армии. В августе 1937 года Дрычкин был уволен из рядов Красной Армии за «халатность в служебной деятельности и сокрытие социального происхождения». Находясь в запасе, он работал в лесном хозяйстве, некоторое время руководил Хакасским облстройтрестом.

В октябре 1940 года Дрычкин был восстановлен в рядах Вооружённых Сил СССР и назначен на должность помощника начальника оперативного отделения штаба 88-й стрелковой дивизии Архангельского военного округа, а позднее возглавил разведывательное отделение штаба той же дивизии. В этой должности он встретил начало Великой Отечественной войны. Участвовал в боях на территории Карелии.

С августа 1941 года Дрычкин командовал 426-м (впоследствии — 65-м гвардейским) стрелковым полком. 7 ноября того же года он получил тяжёлое ранение. С мая 1942 года Дрычкин командовал 2-й отдельной стрелковой бригадой 32-й армии. В 1943 году он окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и получил назначение на должность заместителя командира 254-й стрелковой дивизии. С августа того же года он командовал этой дивизией. Во главе её он участвовал в битве за Днепр. С декабря 1943 года полковник Дмитрий Дрычкин командовал 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизией. Под его командованием она принимала активное участие в освобождении Черкасс (за что получила почётное наименование «Черкасской»), Корсунь-Шевченковской операции, освобождении Румынии, Венгрии и Австрии. 19 апреля 1945 года Дрычкину было присвоено воинское звание генерал-майора.

За время войны комдив Дрычкин был семь раз упомянут в благодарственных в приказах Верховного Главнокомандующего

После окончания войны Дрычкин продолжил службу в Советской Армии. В 1950 году он окончил курсы при Военной академии имени М. В. Фрунзе. С ноября 1951 года Дрычкин служил в штабе Киевского военного округа, руководил отделом вузов округа, затем окружным квартирно-эксплуатационным управлением. В октябре 1959 года он вышел в отставку. Проживал в Киеве. Умер 18 января 1972 года, похоронен на Лукьяновском военном кладбище Киева.

Награды

СССР

• орден Ленина (1950)
• пять орденов Красного Знамени ( 19.05.1942, 06.11.1943, 27.02.1944, 03.11.1944, 1955 )
• орден Кутузова II степени (28.04.1945)
• медали в том числе:
  • «За оборону Советского Заполярья»
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
  • «За взятие Будапешта»
  • «За взятие Вены»

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Д. А. Дрычкин.

• За овладение крупным экономическим центром Украины городом Черкассы – важным узлом обороны немцев на правом берегу Днепра. 14 декабря 1943 года. № 49.
• За овладение окружными и районными центрами Венгрии городами Сексард, Капошвар, Пакш, Боньхад, Домбовар – крупными узлами коммуникаций и важными опорными пунктами обороны противника. 2 декабря 1944 года. № 214.
• За овладение штурмом городами Секешфехервар и Бичке – крупными узлами коммуникаций и важными опорным пунктами обороны противника на пути отхода на запад будапештской группировки немецко-венгерских войск. 24 декабря 1944 года. № 218.
• За овладение столицей Венгрии городом Будапешт – стратегически важным узлом обороны немцев на путях к Вене. 13 февраля 1945 года. № 277.
• За овладение городом Шопрон – крупным железнодорожным узлом и важным опорным пунктом обороны немцев на подступах к Вене. 1 апреля 1945 года. № 324.
• За овладение столицей Австрии городом Вена – стратегически важным узлом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Германии. 13 апреля 1945 года. № 334.
• За овладение городами Корнейбург и Флоридсдорф – мощными опорными пунктами обороны немцев на левом берегу Дуная. 15 апреля 1945 года. № 337

Других государств

• орден «Легион почёта» (США)
• медаль «Гарибальди» (Италия)

Отрывок, характеризующий Дрычкин, Дмитрий Аристархович

– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.