Дрёмов, Павел Леонидович

Па́вел Леони́дович Дрёмов
Прозвище	«Батя»
Дата рождения	22 ноября 1976(1976-11-22)
Место рождения	Кадиевка, Ворошиловградская область, УССР, СССР
Дата смерти	12 декабря 2015(2015-12-12) (39 лет)
Место смерти	под Первомайском (Ирмино?), ЛНР
Принадлежность	Украина Украина → Россия Россия → ЛНР ЛНР
Годы службы	1994—1996 нет данных 2014—2015
Звание	Младший сержант Украины Генерал-майор ВВД
Часть	Казачья национальная гвардия
Командовал	Центральный фронт КНГ ВВД, 6-ой отдельный мотострелковый казачий полк Народной милиции, северодонецкий и Стахановский гарнизоны
Сражения/войны	Вторая чеченская война (спорно) Вооружённый конфликт на востоке Украины: Противостояние в Луганской области (2014)

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=mRV7ShdS5Z8 Павел Дрёмов — Плотницкого в отставку! / 29.12.2014 года] (29 декабря 2014).
	[www.youtube.com/watch?v=atPYaUeOPN0 Козицын о смерти Дремова] (12 декабря 2015).

Па́вел Леони́дович Дрёмов (позывной — «Батя») (22 ноября 1976, Кадиевка, Ворошиловградская область, УССР, СССР — 12 декабря 2015, Первомайск, ЛНР / Украина) — военный деятель Луганской Народной Республики, казачий атаман Всевеликого Войска Донского. Командир Казачьей национальной гвардии, командир Шестого отдельного мотострелкового казачьего полка имени М. И. Платова народной милиции ЛНР (1176 бойцов).

Комендант северодонецкого и стахановского гарнизонов. В ЛНР считался «легендарным командиром».

Ему приписывали попытки создания «Стахановской казачьей республики».

Биография

Родился 22 ноября 1976 года в Кадиевке.

С собственных слов, участник Второй чеченской кампании. Проходил службу в украинской армии в звании младшего сержанта (1994—1996). До конфликта на востоке Украины работал каменщиком.

Весной 2014 года участвовал в штурме Луганского СБУ, затем один из командиров Стахановской казачьей самообороны. Также возглавил Северодонецкий гарнизон. В июне 2014 года отряды Дрёмова и Мозгового заняли знаменитый «треугольник»: Лисичанск — Северодонецк — Рубежное. На тот момент они подчинялись не властям ЛНР, а Игорю Стрелкову.

Был командующим центральным фронтом Казачьей национальной гвардии и генерал-майором национальной казачьей армии Всевеликого войска Донского.

В конце декабря 2014 года в сети большую популярность завоевало видеообращение Дрёмова, в котором он с использованием ненормативной лексики дал свою жёстко критическую оценку нынешнему руководству ЛНР. Журналист О. Г. Джемаль высказал мнение, что «по художественной выразительности обращение это мало чем уступает знаменитому письму казаков турецкому султану». Дрёмов обвинял власти ЛНР в расхищении российской гуманитарной помощи и угрожал Игорю Плотницкому «флешкой с компроматом».

В феврале 2015 года был включён в чёрный список Европейского Союза.

По политическим взглядам был сторонником национализации и «социально-справедливой монархии».

Смерть

Погиб 12 декабря 2015 года во время поездки на собственную свадьбу во Дворец культуры им. Горького (Первомайск) от взрыва бомбы, установленной в машине, в районе населённого пункта Ирмино на трассе Стаханов — Первомайск. В интервью (см. видео) лидер Союза казаков Области Войска Донского Николай Козицын сообщил, что машину на свадьбу Дрёмову подарили с заранее заложенной бомбой.

Награды

• Орден «За мужество».
• Орден «За доблесть» II степени.

См. также

• Беднов, Александр Александрович
• Мозговой, Алексей Борисович
• Ищенко, Евгений Станиславович
• Павлов, Арсен Сергеевич

Литература

• Ахмедова М. [expert.ru/2014/12/30/ataman-dremov-mezhdu-smehom-i-strahom/ Атаман Дрёмов между смехом и страхом] // Эксперт. — 30.12.2014.
• Митрохин Н. А. [magazines.russ.ru/nz/2015/99/5m.html Украинский конфликт в 2014 году: хроника кровавой реконструкции] // Неприкосновенный запас. — 2015. — № 1(99).
• Шматкова А. [lugansk.site/tatyana-dremova-ochen-khochetsya-chtoby/ Татьяна Дремова: «Очень хочется, чтобы Пашу помнили как можно дольше»] // Комментарии Луганск. — 16.04.2016.

Ссылки

• [news.rambler.ru/articles/32211049/?track=news_othernews Батю подорвали] // rambler.ru, 14 дек 2015

Отрывок, характеризующий Дрёмов, Павел Леонидович

Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.