Дуарте, Хуан Пабло

Хуан Пабло Дуарте (исп. Juan Pablo Duarte; 26 января 1813, Санто-Доминго — 15 июля 1876, Каракас) — политический деятель Доминиканской Республики, герой национально-освободительного движения этой страны.

Биография

Х. П. Дуарте родился в мелкобуржуазной семье в Санто-Доминго, центре испанской колонии Эспаньола (ныне — Доминиканская республика). В 1827—1832 годах он изучает философию и право в Испании и в США. В 1832 году, после возвращения в Санто-Доминго он, совместно с Рамоном Мелья и Франциско Санчесом создаёт подпольную организацию La Trinitaria, целью которой является создание на Эспаньоле независимого от Испании государства. После захвата территории Эспаньолы войсками соседнего Гаити Х. П. Дуарте отправляется в эмиграцию; в 1844 году, когда его родина была освобождена совместными доминикано-испанскими силами, он возвращается в Санто-Доминго. При провозглашении независимости страны в этот период Дуарте был предложен пост президента, от которого он отказался, высказавшись за проведение свободных выборов на Эспаньоле. После вооружённого мятежа генерала Сантаны, в результате которого Эспаньола вновь стала принадлежать Испании, Дуарте опять был вынужден покинуть родину.

В 1864 году, после того, как Доминиканская Республика окончательно отделилась от Испании, Х. П. Дуарте ненадолго вернулся на родину. Здесь его политические взгляды вступили в конфликт с проводимой тогдашним президентом Сальседо политикой, и революционер был снова изгнан из страны. Скончался Х. П. Дуарте в Венесуэле.

Посмертное признание

В 1884 году останки революционера были перезахоронены на родине. Посмертно он получил титул Отец Отечества («Padre de la Patria») и ныне почитается как главный национальный герой Доминиканской Республики. В его честь названы улицы во всех городах этой страны и важнейшее стратегическое шоссе, пересекающее остров с севера на юг. Высочайшая гора Доминиканской Республики носит название пик Дуарте. Его имя носит также одна из провинций Доминиканской Республики (провинция Дуарте).

Портрет Х. П. Дуарте изображён на монетах достоинством в 1, 5, 10, 25 сентавос, 1/2 и 1 песо Доминиканской Республики (выпуска 1976 года, к столетию со дня смерти), на золотой монете в 200 песо (1977 год), на монетах номиналом в 1, 5, 10, 25 сентавос, 1/2 и 1 песо выпуска 1978—1981 годов, на монете достоинством в 10 сентавос выпуска 1983—1987 годов и 1 песо выпусков 1991—2002 годов.

Х. П. Дуарте принадлежит официальный девиз Доминиканской Республики «Dios, Patria y Libertad» (Господь, Отечество и Свобода).

Отрывок, характеризующий Дуарте, Хуан Пабло

Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.