Дубельт, Леонтий Васильевич

Леонтий Васильевич Дубельт
Художник Соколов П. Ф., 1834
Дата рождения	1792(1792)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	27 апреля (9 мая) 1862(1862-05-09)
Место смерти	Санкт-Петербург Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1807—1862
Звание	генерал от кавалерии
Сражения/войны	Война четвёртой коалиции Отечественная война Заграничный поход
Награды и премии	отечественные иностранные

Леонтий Васильевич Дубельт (1792 год — 27 апреля [9 мая] 1862 года, Санкт-Петербург) — глава тайной полиции при Николае I: начальник штаба Корпуса жандармов (1835—1856) и управляющий III отделением (1839—1856), генерал от кавалерии.

Биография

Леонтий Васильевич Дубельт родился в семье гусара Василия Ивановича Дубельта и Марии Григорьевны Шпертер. Леонтий и его брат Пётр получили хорошее образование. С апреля 1801 по 1807 Дубельт проходил курс обучения в Горном кадетском корпусе.

• 16 февраля 1807 поступил в военную службу прапорщиком в Псковский пехотный полк, а в декабре уже был в чине подпоручика.
• С 1807 года по 1830 год Л. В. Дубельт служил в армии.
• С 1806 года по 1807 год Дубельт участвовал в русско-французской войне. Участник сражений под Гутштадтом, Вольфсдорфом и Деппеном.
• 1812—1814 Участник Отечественной войны, принимал участие в сражениях: Смоленск, Бородино (ранение), Тарутино, Малоярославец и др., он участник заграничных походов 1813—1814. Служил адъютантом Дмитрия Дохтурова и Николая Раевского. Награждён медалью «За взятие Парижа».

По заключении мира остается в составе оккупационного корпуса.

• С 1815 Л. В. Дубельт дежурный штаб-офицер 3-го пехотного корпуса, а с 1821 — 4-го пехотного корпуса.
• 1816—1822 — штаб-офицер в штабе корпуса Н. Раевского-старшего в Киеве.
• 1817, 15 сентября — произведён в чин подполковника.
• В 1821 году в чине подполковника стал командиром Старооскольского пехотного полка. Из-за ссоры с командиром дивизии оставил строевую службу в чине полковника.
• 1822 год — после запрещения правительством масонских лож Дубельт дает письменные показания, что состоял членом лож Эмануэль (Гамбург), Астрея (Санкт-Петербург), Соединённых славян (Киев) и Золотого кольца (Белосток).
• Л. В. Дубельт был знаком с будущими декабристами С. Г. Волконским и М. Ф. Орловым. После восстания декабристов в 1825 году Дубельта подозревали в связях с тайными обществами.
• 1826 — Дубельта привлекают по делу декабристов. По рассмотрении Комиссия оставляет обвинения против него «без внимания».
• 1828, 29 декабря — в результате конфликта с непосредственным начальником, командиром дивизии генералом Желтухиным, Дубельт выходит в отставку и поселяется с семьей в имении жены Рыскино Тверской губернии.
• 1830, 1 февраля — по протекции родственника по линии жены, адъютанта А. Х. Бенкендорфа Львова, получает должность жандармского штаб-офицера в Твери. Замещая на время болезни дежурного штаб-офицера в приемной Бенкендорфа, Дубельт настолько понравился шефу жандармов, что Бенкендорф оставляет его в своей канцелярии.
• В 1830 году Л. В. Дубельт поступил в Корпус жандармов.
• 1831, 3 октября, Л. В. Дубельту пожалован диплом с гербом на потомственное дворянское достоинство.
• На 1830 год Дубельт в чине полковника.
• 1835, 1 июля — Л. В. Дубельт назначен на должность начальника штаба Корпуса жандармов с производством в чин генерал-майора.
• с 1 апреля 1838 по 5 декабря 1844 года Л. В. Дубельт в чине генерал-майора состоял в Свите Е.И.В. Николая I.
• С марта 1839 по август 1856 год — управляющий III отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии, являлся членом Главного управления цензурного комитета и членом Секретного комитета о раскольниках.
• В 1840-х годах в составе комиссий по расследованию дел о тайных политических обществах.
• На 1844 год — свиты Его Величества генерал-майор, начальник штаба Корпуса жандармов.
• 1844, 6 декабря — Л. В. Дубельт произведён в чин генерал-лейтенанта.
• С 1852 по 1856 год Л. В. Дубельт в должности товарища (заместителя) министра внутренних дел.
• 26 августа 1856 года — в день коронации императора Александра II Л. В. Дубельт произведён в чин генерала от кавалерии.
• 27 апреля 1862 года — Леонтий Васильевич Дубельт скончался в Петербурге. Похоронен на Смоленском православном кладбище Санкт-Петербурга, на этом же кладбище похоронена его жена Анна Николаевна.

По приказу Дубельта, сторонника жесткой цензуры, было установлено наблюдение за А. С. Пушкиным, Н. А. Некрасовым и за славянофилами.

Хорошо образованный, проницательный и умный, Дубельт, по должности им занимаемой и отчасти по наружности, был предметом ужаса для большинства жителей Санкт-Петербурга.

Среди наиболее известных дел, в которых Дубельт принимал личное участие:

• 1834 — запрещение «Московского Телеграфа» Николая Полевого;
• 1836 — запрещение «Телескопа» Николая Надеждина за опубликование «Философического письма» Петра Чаадаева; ссылка редактора, объявление Чаадаева сумасшедшим и установление за ним надзора;
• 1837 — «посмертный обыск»: разбор бумаг Пушкина после его гибели;
• 1837—1838 — отправка на Кавказ Михаила Лермонтова за «Смерть поэта»; возвращение его по просьбам бабушки;
• 1847 — разгром Кирилло-Мефодиевского общества (Тарас Шевченко, Николай Костомаров);
• 1848 — арест и ссылка Михаила Салтыкова (Щедрина);
• 1848—1849 — аресты и следствие по делу Петрашевского;
• 1849 — арест Ивана Аксакова;
• 1852 — арест Ивана Тургенева;
• 1851 — по личному приказанию императора — розыск, арест и доставка в Петербург Сергея Трубецкого;

При этом — неоднократные ходатайства о пенсионах для Николая Полевого и Николая Гоголя, о разрешении постановок для Михаила Щепкина. По просьбе Ф. В. Булгарина (которого Дубельт третировал, как в свое время третировали Тредьяковского), выхлопотал у государя пенсию вдове Полевого.

Хотя почти вся деятельность Дубельта основывалась на доносах, оплачивая доносчиков деньгами, он не упускал случая выразить в обществе своего к ним презрения.

«Дубельт — лицо оригинальное, он наверное умнее всего Третьего и всех трех отделений Собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттененное длинными светлыми усами, усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди прежде, чем голубой мундир победил или лучше — накрыл все, что там было».

— «Былое и думы»

Награды

• орден Святого Владимира 4-й степени с бантом (03.12.1807);
• Орден Святой Анны 4-й степени (1812);
• орден Святой Анны 2-й степени (05.02.1814);
• орден Святого Георгия 4-го класса (1830);
• орден Святого Владимира 3-й степени (1832);
• знак отличия беспорочной службы за 25 лет (1834);
• орден Святого Станислава 1-й степени (26.03.1839);
• знак отличия беспорочной службы за 30 лет (22.08.1840);
• орден Святой Анны 1-й степени (16.04.1841) с Императорской короной (11.04.1843);
• орден Святого Владимира 2-й степени (07.04.1846);
• орден Белого орла (11.04.1848);
• золотая табакерка украшенная бриллиантами с портретом Его Величества (1849);
• орден Святого Александра Невского (1850) с алмазным знаком (1852);
• знак отличия беспорочной службы за 40 лет (1850);

Иностранные награды:

• прусский орден Pour le Mérite (1814).

Семья

В 1818 году Леонтий Васильевич Дубельт женился на Анне Николаевне Перской (1800—1853), племяннице адмирала Н. С. Мордвинова, дочери коллежского советника Николая Афанасьевича Перского (1760—1832) и Елизаветы Семеновны Мордвиновой (1760—1842). Взял за женой в приданое 1700 крепостных душ. В браке супруги Дубельт имели двух сыновей:

• Николай (1819—1874), генерал-лейтенант; женат на Александре Ивановне Базилевской.
• Михаил (1822—1900), генерал-лейтенант; в 1853—1862 был женат на Наталье Александровне Пушкиной (дочери А. С. Пушкина).

Литература

• Адрес-календарь Санктпетербургских жителей, 1844. Том 1-3.
• Генеалогия господ дворян внесённых в родословную книгу Тверской губернии. 1787—1869 гг. С именным алфавитным указателем.1869.
• Журнал «Сеанс». Дубельт. Голубое сукно. Самуил Лурье
• Мировая история. История России. Xviii-xix вв. Книга 1. 2004 г.
• Общий Гербовник Дворянских Родов Всероссийской Империи, начатый в 1797 году. 1862 год.
• Подробный словарь русских гравированных портретов : Т. 1 : А—Д : издание с 700 фототипными портретами / сост. Д. А. Ровинский.
• Придворный месяцеслов на лето от Рождества Христова 1824 года.
• «Сборник Императорского Русского Исторического Общества». Азбучный указатель имён русских деятелей, имеющих быть помещённых в «Биографический Словарь», издаваемый Императорским Русским Историческим Обществом. 1887—88.
• «Список генералов, штаб- и обер-офицерам всей Российской армии», с показанием чинов, фамилий и знаков отличия. 1828 год.
• Список генералам по старшинству. 1844.
• Список лиц свиты их ВЕЛИЧЕСТВ с царствования Петра 1 по 1886 год, по старшинству.
• Список кавалерам российских Императорских и Царских войск (1849)1850 год.
• 1828. Список кавалерам императорских российских орденов всех наименований на лето от рождества христова 1827 года. Часть 3.
• Серков А. И. «Русское масонство 1731—2000. Энциклопедический словарь.»

Источники

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

[ru.rodovid.org/wk/Запись:166040 Дубельт, Леонтий Васильевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

• [seance.ru/category/names/dubelt-l-v/ Статьи о Леонтие Дубельте на сайте журнала «Сеанс»]
• Колпакиди А., Север А. Спецслужбы Российской империи. — М.: Яуза Эксмо, 2010. — С. 123—126. — 768 с. — (Энциклопедия спецслужб). — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-43615-6.

Отрывок, характеризующий Дубельт, Леонтий Васильевич

– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.