Дубков, Михаил Георгиевич

Михаил Георгиевич Дубков
Дата рождения	6 ноября 1893(1893-11-06)
Место рождения	дер. Бутово, Московская губерния, Российская империя (ныне — в Егорьевском районе Московской области)
Дата смерти	30 октября 1950(1950-10-30) (56 лет)
Место смерти	Сызрань, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1914—1917 1918—1946
Звание
Командовал	22-я стрелковая дивизия, 26-й стрелковый корпус, Особый стрелковый корпус, 16-я армия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Бои у озера Хасан Советско-японская война
Награды и премии
В отставке	с ноября 1946 года

Михаи́л Гео́ргиевич Дубко́в (6 ноября 1893 — 30 октября 1950) — советский военачальник, генерал-майор (1940).

Биография

Родился в деревне Бутово ныне Егорьевского района Московской области.

Служил в Русской императорской армии с 1914 года, окончил учебную полковую команду (1915 год), старший унтер-офицер. Участвовал в сражениях Первой мировой войны на Юго-Западном фронте в составе 17-го пехотного полка.

В Красной Армии с 1918 года. В годы Гражданской войны М. Г. Дубков командиром взвода, роты участвовал в боях на Восточном и Южном фронтах. При обороне Царицына был тяжело ранен.

В межвоенный период М. Г. Дубков проходил службу в Приволжском военном округе: с апреля 1922 года — командир 22-й Симбирской отдельной роты особого назначения, с августа 1923 года — командир 334-го отдельного Симбирского батальона особого назначения, с июля 1924 года — командир отдельной Сызранской караульной роты и временно исполняющий должность начальника полковой школы 101-го Сызранского стрелкового полка. С августа 1929 года, по окончании Стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава РККА «Выстрел», — командир батальона 2-го стрелкового Ульяновского полка 1-й Казанской стрелковой дивизии Приволжского военного округа. В 1931 году окончил бронетанковые курсы при танковом полку. С октября 1931 года — командир батальона 254-го Златоустовского стрелкового полка 85-й стрелковой дивизии, а с января 1932 года — командир этого полка. С апреля 1935 года — командир-комиссар 31-го Астраханского стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа. С июня 1937 года — командир 22-й стрелковой дивизии Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. 17 февраля 1938 года М. Г. Дубкову присвоено звание «комбриг». С марта 1938 года — командир 26-го стрелкового корпуса 1-й Краснознамённой армии Дальневосточного фронта. В этой должности в августе 1938 года участвовал в боях у озера Хасан. 20 февраля 1939 года М. Г. Дубкову присвоено звание «комдив». 4 июня 1940 года, после установления в РККА генеральских званий, М. Г. Дубкову присвоено звание «генерал-майор». С ноября 1940 года — инспектор пехоты Дальневосточного фронта.

С начала Великой Отечественной войны с 23 июня 1941 года М. Г. Дубков — командир особого стрелкового корпуса Дальневосточного фронта, прикрывавшего госграницу СССР с Японией на острове Сахалин. Непосредственно проводил войсковые учения, тактические занятия и стрельбы по поддержанию частей в боевой готовности, постоянно проводил работу по укреплению оборонительных рубежей. С 1 июля по 8 сентября 1943 года — исполняющий должность командующего войсками 16-й армии 3-го формирования в которую был переформирован особый стрелковый корпус. Многое сделал для совершенствования полевой выучки войск армии. В период наибольшей угрозы армия готова была отразить агрессию со стороны Японии. С сентября 1943 года — помощник командующего войсками 1-й Краснознамённой армии Дальневосточного фронта по вузам. Занимался подготовкой и обучением резерва для последующих боевых действий войск фронта.

После войны с февраля 1946 года М. Г. Дубков — заместитель командующего войсками Казанского военного округа по вузам, с июня — в распоряжении Главного управления кадров. С ноября 1946 года в запасе. Скончался 30 октября 1950 года в городе Сызрань.

Награды

• Орден Ленина 21.02.1945);
• Три ордена Красного Знамени (1938, 03.11.1944, 08.09.1945);
• Орден Красной Звезды (1936);
• медали.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 66—67. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Дубков, Михаил Георгиевич

В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: