Дубовая роща (группа)

Дубовая роща №6/17 ХО
Жанр	Панк-рок, ска, трэш-металл, академическая музыка
Годы	с 1989
Страны	СССР СССР, Россия Россия
Город	Барнаул
Язык песен	русский
Состав	Ирина Чёрная, вокал Николай Лазовский, вокал Вадим Вязанцев, балалайка, вокал Бешеный, гитара Иван Говорухин, бас, вокал Дмитрий Юдин, барабаны Владимир Шаронов, труба Илья Выставкин, саксофон Никита Горб, тромбон
Другие проекты	Глухие пешеходы, Виртуозы Барнаула, Дубы-пердуны, Храстова шума, Хор мужчин Дубовой рощи
[www.dubovoe.ru ovoe.ru]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Дубо́вая ро́ща» — советская и российская рок-группа (полное название: арт-группа Творческое объединение «Дубовая роща № 6/17 ХО») из Барнаула. Основана 4 декабря 1989 года. Кроме музыки участники коллектива (совместно и индивидуально) занимаются различными видами творческой деятельности в области литературы, журналистики, живописи, театра, современных синкретических форм.

Музыка

С первых же выступлений «Дубовой рощи» проявились основные черты эстетики коллектива: тяга музыкантов к театрализации концертов, жонглирование музыкальными, поэтическими и пропагандистскими штампами, ирония «над зрителями, критиками, самими собой, музыкой вообще».

Первый состав «ДР»: Владислав Сухачёв — вокал, Виктор Кемпф — гитара, детский металлофон; Вадим Вязанцев — электробалалайка, туба, блок-флейта; Иван Бунин — бас; Наталья Индюкова — рояль; Алексей Болгов — барабаны. Постоянными участниками «шоу-балета» были Алексей Коростелёв и Владимир Гриценко.

Группа выступила на главных барнаульских фестивалях 90-х гг.: «Рок-сессия» (первые четыре в 1991—1993 гг., затем 1999—2000 гг.), «За Науку рок-н-ролл» (1994—1995), «Контраданс» I—IV (1995—1997), давала собственные концерты-спектакли.

«Дубовая роща» предлагала различные неожиданные и абсурдные, а порою и провокационные, решения театрализованного сопровождения рок-концертов. Например, на фестивале «Рок-сессия-93» солист «ДР» «исполнял вокальные партии в костюме крысы, сидя в мусорном баке, специально принесённом с улицы», на концерте, посвящённом 5-летию «ДР» над сценой и зрителями на стропах лазил настоящий альпинист, на выступлении в августе 1998 г. из картонных коробок была построена пирамида, символизирующая курс доллара (тогда — 9,5 рублей), а затем разрушена, и т. д.

В краевой газете «Свободный курс» была дана следующая характеристика группы: «„Дубовая роща N 6/17X0“ — уникальное явление на алтайской (и, пожалуй, не только) рок-сцене. Так прикалываться, как „дубовики“, у нас не умеет никто. И „Дубовая роща“ поёт со сцены всякую чепуху, но такими высокопарными выражениями, а их музыка настолько великолепно сыграна и преисполнена такого драматизма, что удержаться от смеха просто невозможно».

Наиболее значимым магнитоальбомом «ДР» считается альбом «In Pops» 1993 г.

Постепенно происходила ротация состава. В 1993 г. в группу пришёл кларнетист Олег Московкин. В 1994 г. вместо ушедшего в тележурналистику Сухачёва вокалистом стал Николай Лазовский (впоследствии — хормейстер Хоровой капеллы АлтГУ). Ещё одной вокалисткой стала Ирина Чёрная, работавшая параллельно в фольклорном коллективе «Беседушка». Место за роялем заняла Юлия Герович, за барабанами — Влад Простеев, бас-гитаристом стал Сергей Земляков.

Комичный случай произошёл с «ДР» в 1997 г. После выступления группы на фестивале «Молодёжь против наркотиков» (с. Павловск) она, как будто в советские времена, была запрещена на территории Павловского района Алтайского края.

Кроме барнаульских площадок с конца 90-х гг. «Дубовая роща» неоднократно выступала в Новосибирске и Академгородке (клубы «888», «Юла», «Rock city», «Пятёрка», фестиваль «Маёвка» во дворе гл. здания НГУ и т. д.), Бийске (ДК БОЗ, к\т «Алтай» и т. д.), на фестивалях в Горном Алтае.

С конца 90-х гг. в группе появляется духовая секция, в составе которой в разное время играли Константин Чепурнов (тромбон), Матвей Байдиков (труба), Олег Гильфанд (саксофон), Михаил Галкин (туба). С 1997 г. к «ДР» присоединяется барабанщик Владимир Меркушев, который играл ещё в барнаульских ВИА 60-х гг. Позже в «ДР» приходят баянист Иван Говорухин (ныне — бас-гитарист группы) и гитарист Александр Савиных (ныне выступает как бас-гитарист в группе «Пелагея»). С 1996 г. расширяется состав шоу-балета, который теперь называется «Дубы-пердуны». К нему присоединяются Юрий Звягинцев, Андрей Никитин, Владислав Вязанцев, камерунец Жоэль «Толик» Тчуиссе и два мозамбикских аспиранта АлтГТУ — Томаш «Ричард» Массинге и Мануэль «Лазарь» Шиссику.

В феврале 2000 г «Дубовая роща» помпезно отметила 10-летие концертом-спектаклем «Разъюбилейный хит-парад на Красной площади» с участием картонной бронетехники, водолазных и аэрокосмических войск и показательным боем картонного танка с картонным же самолётом. Другие значимые концерты: Первомайская демонстрация на фестивале «Дни Энергии»-2000, Л. И. Брежневу — 95 лет, рок-мост «Барнаул-Новосибирск» (2001), День музыканта, Байк-шоу (2002), выступление на фестивале «Сибирский шестиструнный андеграунд» (2003). Большим спектаклем «Айболит-шоу: день открытых дверей в дурдоме» было отмечено 15-летие творческого объединения.

Также «ДР» выступала на распространённых тогда концертах-трибьютах, посвящённых творчеству различных исполнителей от Beatles до Цоя. С 2007 г. группа не выступала и возобновила концертную деятельность только в 2010 г.

В апреле 2012 г. закончен и презентован первый полноценный студийный альбом «Дубовой рощи» под названием «DEMO собачье».

Дискография

Студийный альбом

• 2012 / «DEMO собачье»

Магнитоальбомы

• 1989 / «Купи мне, мама, батискаф»
• 1990 / «То вечность волнуется рядом»
• 1990 / «Жидкие яблоки»
• 1991 / «Вторая жопа»
• 1991 / «Пописим вместе!» (1999)
• 1992 / Сюита из музыки к опере «Филиппок»
• 1993 / «In pops» (1999)
• 1996 / «Трэкерные ошмётки»
• 1999 / «In ass»

Специально для бийских гастролей «ДР» (1999) Евгений Колбашев записал кассеты трёх видов — «In Rock» (материал с «Пописим вместе!», 1991), «In Pops» (1993) и «In Ass».

Концертные альбомы

• 1992 / «Сверкающий вакуум» — сольный концерт в Студклубе АГУ 10 апреля 1991 г.
• 2000 / «Хит-парад на Красной площиди» — 10-летие «ДР», клуб «Мельница», 26 февраля 2000 г.

Отдельные песни, записанные в студии

• 1998 / «Гимн Алтайской федерации пентикса»
• 2000 / «Трусы в горошек — 1987»

Виртуозы Барнаула

Под брендом «Виртуозы Барнаула» в 1998—2003 гг. «Дубовая роща» совместно с Евгением Колбашевым и Константином Семёновым (DJ 7on/off) провела ряд перформансов: «Гипервиниловая вечеринка в стиле СЭВ», «Цветы и песни Сан-Ремо», «Хинди руси бхай-бхай», «Свержение татаро-монгольского ига на Алтае», «Црна мачка бели мачор» и др.

Алтайская федерация пентикса

С 1995 по 2000 гг. длился арт-проект «Дубовой рощи», называвшийся «Алтайская федерация пентикса» — пародия на спортивные соревнования.

Общественные акции / шествия

«Дубовая роща» совместно с Евгением Колбашевым в апреле 1999 года организовала фестиваль протеста против бомбардировок Югославии «АнтиНАТО: песмом против рата».

Выступление «ДР» 1 мая 2000 года на фестивале «Дни Энергии» в Горном Алтае вылилось в массовое шествие зрителей под заранее приготовленными лозунгами «Маю — май!», «Первая — мая, вторая — чужая», «1 Мая — курица хромая!», «Плисецкая — тоже Майя!» и т. д. Участники несли портреты «членов Политбюро» и скандировали абсурдные «праздничные призывы», выкрикиваемые со сцены шоу-балетом «ДР».

В рамках празднования Дня Барнаула «ДР» провела несколько запоминающихся шествий по проспекту Ленина — главной улицы города: в сентябре 2000 года - лыжный пробег по асфальту, в сентябре 2001 года — «водный заплыв» (прохождение проспекта в ластах с вёслами и лодками), в августе 2005 года - демонстрацию под лозунгами «Белке и Стрелке — достойную старость», «Киркоров — чмошный клингон», «Космические твари — твари» и т. д.

Живопись

С 1990 года члены арт-группы занимаются живописью. Картины, выполненные акварелью (или комбинированной техникой акварель + цветной карандаш) создаются, в основном, совместно несколькими участниками. «Дубовая роща» с 1994 года неоднократно экспонировала свои работы в различных выставочных залах Барнаула. Большинство сохранившихся картин написаны в 1993—1997 гг. Последняя на сегодняшний день выставка «ДР» прошла в 2008 г. в галерее «Открытое небо».

В 2000-х гг. участники «ДР» экспериментировали с компьютерной графикой, имитируя акварельную технику.

Ссылки

• [www.dubovoe.ru Официальный сайт ТО «Дубовая роща № 6/17 ХО»]
• [tbs.asu.ru/dub Предыдущая версия официального сайта]
• [hrastova.dzaba.com Сайт «ДР» в Сербии (на серб. языке)]

Отрывок, характеризующий Дубовая роща (группа)

– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.