Дуброва, Яков Павлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Павлович Дуброва

Обложка работы Якова Дубровы «Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 года», 1899 года издания
Страна:

Российская империя Российская империя

Научная сфера:

Этнография

Я́ков Па́влович Дубро́ва (годы жизни не известны, предположительно вторая половина XIX — до второго десятилетия XX века) — православный миссионер, учёный-этнограф, работавший в конце XIX века в течение 5 лет среди калмыков и написавший этнографические заметки о хозяйственном быте калмыцкого народа.



Биография

Яков Дуброва закончил Казанскую духовную академию и вступил в православное миссионерское общество, занимавшееся распространением христианства среди нехристианских народов Российской империи.

В 1883 году Яков Дуброва побывал в Монголии, где жил среди калмыков, ушедших из России в 1771 году. С 1889 по 1894 год занимался миссионерской деятельностью в Большедербетовском улусе Ставропольской губернии. Здесь Яков Дуброва служил псаломщиком в миссионерском храме и работал учителем в церковно-приходской школе, одновременно посещал калмыцкие станы, знакомясь с бытом калмыков и изучая калмыцкий язык.

Яков Дуброва был действительным членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 20 ноября и 20 декабря 1897 года он представил свои наблюдения и дневниковые заметки на общем совете Общества археологии, истории и этнографии, после чего научным советом было принято решение опубликовать его записи. В 1899 году записи Якова Дуброва под названием «Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 года» были опубликованы в Казани в Известиях Общества археологии, истории и этнографии.

После завершения миссионерской деятельности в Большедербетовском улусе Яков Дуброва был отправлен для продолжения службы на Алтай.

Сочинения

  • «Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 года»
  • «Поездка в Монголию в 1883 году»/ Известия Восточно-Сибирского отдела РГО, т. XV, № 1 — 2, стр. 1- 92, № 5 — 6, стр. 1 — 43, т. XVI, № 1 — 2, стр. 24 — 237
  • «Женщина у монголо-бурят»

В 1998 году в Элисте в Калмыком книжном издательстве были впервые изданы записи Якова Дуброва отдельной книгой «Быт калмыков Ставропольской губернии».

Источник

  • Учёные — исследователи Калмыкии (XVII — начало XX вв.)/ Библиографический указатель, Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 2006, стр. 84 — 86, ISBN 5-7539-0555-2
  • Дуброва Я. П. Быт калмыков Ставропольской губернии/ Предисловие М. М. Батмаева, Элиста, 1998 г., Калмыцкое книжное издательство, стр. 4 — 8, ISBN 5-7539-0378-9

Напишите отзыв о статье "Дуброва, Яков Павлович"

Отрывок, характеризующий Дуброва, Яков Павлович

– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.