Дуб Максима Железняка

Дуб Макси́ма Железняка́ — экземпляр дуба, названный в честь Максима Железняка, одного из лидеров Колиивщины (1768). Растёт в урочище Холодный Яр Чигиринского района Черкасской области.

Возраст дерева — более 1000 лет. Высота дуба около 30 метров, ствол имеет обхват 8,6 метров.

Его называют младшим братом знаменитого дуба Робина Гуда из Шервудского леса.

В 1997—1998 годах дерево стало чахнуть, усыхать. Чтобы спасти дерево, учёные пробурили скважины и закачали специальные удобрения, а также применили старинный метод — закопали под дубом несколько коровьих туш. Так была оздоровлена корневая система дуба, и дерево ожило буквально на глазах.

Тысячелетний дуб Максима Железняка — свидетель многих исторических событий. Под этим деревом собирались гайдамаки, планируя набеги на поместья помещиков. По преданию, дуб Железняка имеет волшебную силу. Отдохнув под его пышной кроной, каждый путешественник обретёт силы в достижении желаемого.

В 2010 году дуб Максима Железняка стал одним из семнадцати Национальных деревьев Украины.

Ссылки

• [ecoethics.ru/category/ukrtrees/cherk/ Самые старые и выдающиеся деревья Украины. Черкасская область]. Киевский эколого-культурный центр (2010). Проверено 9 августа 2011. [www.webcitation.org/66J2VcE72 Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].
• [ecoethics.ru/ukraina-vyibrala-natsionalnyie-derevya/ Украина выбрала Национальные деревья]. Киевский эколого-культурный центр (2010). Проверено 5 августа 2011. [www.webcitation.org/66J2XSIoy Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Дуб Максима Железняка

Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.