Дуглас, Томми

Томми Дуглас Tommy Douglas<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Саскачевана
1944 — 1961
Вероисповедание:	Баптизм
Рождение:	20 октября 1904(1904-10-20) Фолкерк (Шотландия)
Смерть:	24 февраля 1986(1986-02-24) (81 год) Оттава (Онтарио)
Партия:	Новая демократическая партия
Профессия:	политик, священнослужитель
Деятельность:	христианский социализм, социальная медицина, франкмасонство
Награды:

То́мас Кле́мент (То́мми) Ду́глас (англ. Thomas Clement «Tommy» Douglas, 20 октября 1904, Фолкерк, Шотландия — 24 февраля 1986, Оттава, Канада) — премьер-министр Саскачевана (1944—1961). Член Тайного совета королевы. Он руководил первым в Северной Америке социалистическим правительством и был первым федеральным главой Новой демократической партии. С 1935, по утверждению одной из канадских масонских лож, он был масоном. Дуглас был также баптистским священнослужителем и владельцем типографии. Его дочь, актриса Ширли Дуглас, вышла замуж за актёра Дональда Сазерленда, их сын — актёр Кифер Сазерленд.

Ранние годы

Томми Дуглас родился в Фолкирке, Шотландия, в 1904 году. В 1910 его семья иммигрировала в Канаду, поселившись в Виннипеге. Непосредственно перед переездом Томми повредил себе колено, заразившись, в результате, остеомиелитом и претерпев множество операций в Шотландии. Однако позже, в Виннипеге, остеомиелит проявился снова, и это требовало немедленной операции. Врачи, к которым обратились родители Дугласа, не давали шансов на сохранение ноги мальчика. Ногу уже собирались ампутировать, пока один известный хирург-ортопед не заинтересовался случаем и согласился прооперировать мальчика бесплатно при условии, что родители разрешат студентам-медикам наблюдать за ходом операции. После нескольких операций нога мальчика была спасена. Этот случай лёг в основу убеждения Дугласа, что медицина должна быть доступной (бесплатной) для всех. Позже в интервью Дуглас сказал:

Я чувствовал, что ни нога, ни сама жизнь ребёнка, не должны зависеть от возможности его родителей найти достаточно денег, чтобы привести к его постели первоклассного хирурга.

—

Канадское медицинское страхование

Первостепенным вопросом для Дугласа было создание медицинского страхования. Летом 1962 года Саскачеван стал центром жестокой борьбы между провинциальным правительством, североамериканскими врачебными влиятельными кругами и врачами из провинции, начавшими забастовку. Врачи считали, что их интересы не учитываются, и боялись значительной потери доходов и правительственного взаимодействия в решениях о здравоохранении. Их защитники указывали также, что до создания закона о медицинском страховании частные или правительственные схемы медицинского страхования обеспечивали от 60 до 63 процентов населения Саскачевана.

Многие сомневались в осуществимости медицинского страхования, но ФОН показала Канаде, как это может работать: врачи приняли бы правительственное наблюдение, и при осторожном финансовом планировании достаточное количество средств могло бы быть отложено для образования всеобщей системы здравоохранения. Доказательство реализма схемы на провинциальном уровне подготовило путь для общегосударственной программы медицинского страхования.

Несмотря на то что Дугласа часто называют отцом медицинского страхования в Канаде, саскачеванская программа официально запущена его преемником Вудро Ллойдом в 1962 году; Дуглас же в 1961 году ушёл в отставку со своей должности премьер-министра, чтобы принять бразды правления федеральной Новой демократической партией. Успех государственной программы здравоохранения не прошёл незамеченным федеральным правительством. Новоизбранный премьер-министр Канады Джон Дифенбейкер — сам саскачеванец, юрист и видный судья Верховного суда — в 1958 году издал постановление, что каждая провинция, желающая ввести схему «страхования на случай диспансеризации», получит от федерального правительства пять тысяч долларов. В 1962 году председателем королевской комиссии по государственной системе здравоохранения Дифенбейкер назначил судью Эмметта Холла — саскачеванца, юриста и видного судью Верховного суда. В 1964 году судья Холл предложил принять саскачеванскую модель государственного медицинского страхования на уровне всей страны. В 1966 году либеральное правительство меньшинства Лестера Б. Пирсона создало такую программу, на 50 % финансируемую федерацией и на 50 % — провинциями.

Признание

В 2004 году по итогам конкурса на программе английской версии CBC Television (Canadian Broadcasting Corporation) Томми Дуглас был назван величайшим канадцем (The Greatest Canadian).

Литература

• Brackney, William H. (ed.). Historical Dictionary of the Baptists. — Lanham: The Scarecraw Press, Inc., 2009. — С. 187-188. — 670 с. — (Historical dictionaries of Religions, Philosophies, and Movements, No.94). — ISBN 9780810856226, ISBN 9780810862821.

Ссылки

• [www.cupe1975.ca/bursary/burs8.html Биография Томаса Клемента Дугласа]
• [www.cbc.ca/archives/categories/politics/parties-leaders/tommy-douglas-and-the-ndp/tc-douglas-politician.html CBC Digital Archives — Tommy Douglas and the NDP]
• [esask.uregina.ca/entry/douglas_thomas_clement_1904-86.html Encyclopedia of Saskatchewan]

Отрывок, характеризующий Дуглас, Томми

Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.