Дудко, Дмитрий Сергеевич

Дмитрий Дудко
Род деятельности:	священник Русской православной церкви, протоиерей, церковный писатель, поэт, проповедник, журналист,публицист
Дата рождения:	24 февраля 1922(1922-02-24)
Место рождения:	деревня Зарюховская Буда, Стародубский уезд, Гомельская губерния, РСФСР
Гражданство:	СССР СССР, Россия
Дата смерти:	28 июня 2004(2004-06-28) (82 года)
Место смерти:	Москва
Отец:	Сергей Ермолаевич Дудко

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Дми́трий Серге́евич Дудко́ (24 февраля 1922, деревня Зарюховская Буда, Стародубский уезд, Гомельская губерния — 28 июня 2004, Москва) — протоиерей Русской православной церкви, церковный писатель, поэт, проповедник.

Биография

Родился 24 февраля 1922 года в деревне Зарюховская Буда Стародубского уезда Гомельской губернии (ныне Березина, Унечский район, Брянская область) в семье крестьянина. Отец — Сергей Ермолаевич Дудко — был арестован в 1937 году за отказ вступить в колхоз. Мать — Елизавета Никаноровна Дудко — воспитывала 4 детей: Дмитрия, Владимира, Николая и Матрёну.

В 1941—1943 годах находился на оккупированной территории. В 1943 году был призван в Красную армию, воевал. В 1944 году был комиссован после ранения и перенесённой болезни (тифа).

В 1945 году поступил в Московскую духовную семинарию. После её окончания в 1947 году переведён в духовную академию.

20 января 1948 года был арестован и приговорён к десяти годам лагерей с последующими пятью годами поражения в правах по ст. 58—10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) — за то, что в 1942 году, находясь в оккупации, опубликовал свои стихи в газете, контролировавшейся немецкими властями. В 1956 году был освобождён.

Был восстановлен в академии, окончил её в 1960 году. Рукоположён в священники. Служил в московском Преображенском (Петропавловском) храме. В 1964 году храм был закрыт и взорван. Дмитрий Дудко был переведён служить в храм святителя Николая, что на Преображенском кладбище.

В 1973 году «за нарушение церковной дисциплины», а точнее за его проповеди, о. Дмитрию запретили служить. Через четыре месяца запрещение было снято, а о. Дмитрий был направлен священником в храм Великомученика Никиты в отдалённое село Кабаново Орехово-Зуевского района Московской области. После тяжёлой аварии и излечения о. Димитрий приступил к службе в храме Смоленско-Гребневской иконы Божией Матери в селе Гребнево Московской области.

Его проповеди публикуются за рубежом. 15 января 1980 года о. Дмитрий был обвинён в антисоветской деятельности и арестован. В результате обработки 5 июня 1980 года обратился с открытым «покаянным» письмом к Патриарху Пимену, а во время Московской Олимпиады состоялось его «покаянное» выступление по телевидению, после которого от него отвернулись многие друзья. Однако верность пастырю сохранили его прихожане: пушкинист В.Непомнящий и литературовед Е.Пастернак. В течение многих лет о. Дмитрий поддерживал добрые отношения с о. Александром Менем, несмотря на их мировоззренческие расхождения.

В 1981 году уголовное дело против о. Дмитрия было закрыто. В статье «Запад ищет сенсаций», опубликованной в газете «Известия», о. Дмитрий заявлял, что никогда не выступал против советской власти, а как священник вёл борьбу с безбожием.

В сентябре 1980 года о. Димитрий приступил к служению в храме Владимирской Иконы Божией Матери в селе Виноградове Московской области. В 1984 году по решению церковных властей был отправлен служить сельским священником в село Черкизово Коломенского района.

Скончался рано утром 28 июня 2004 года; похоронен 30 июня на Пятницком кладбище Москвы.

Общественная деятельность

Стал широко известен благодаря ярким проповедям, часть из которых была издана в виде книги. Был духовником очень значительного числа духовных чад, среди которых много известных и общественно значимых лиц. Организатор христианских чтений и собеседований, общества трезвости. Писатель и поэт. В своих книгах и стихах описывал пережитый духовный опыт, проповедовал православную веру.

Был духовником газеты «Завтра», печатал в ней свои статьи. Был членом Союза писателей России, автором ряда поэтических и прозаических произведений.

Написал послесловие к книге Михаила Лобанова «Сталин», в котором заявил, что Сталин был верующим человеком и по-отечески заботился о России.

Библиография

• О нашем уповании. Беседы
• Верю, Господи
• Воскресные собеседования
• Вовремя и не вовремя
• Враг внутри
• Премудростью вонмем
• Потерянная драхма
• Литургия на Русской Земле
• Волною морскою…
• Подарок от Бога
• На скрещеньи дорог
• Проповедь через позор

Литература

• Oliver Bullough   = The Last Man in Russia: The Struggle to Save a Dying Nation. — London: Basic Books, 2013. — 296 p. — ISBN 978-0465074983.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/180546.html ДУДКО] // Православная энциклопедия. Том XVI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2007. — С. 322-324. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-028-8
• [www.unecha.net/index.php?htm=htm/zeml/dmitriy.htm Праведник Земли Русской]
• [www.rusk.ru/st.php?idar=709014 Биография на сайте «Русская линия»]
• [www.krotov.info/spravki/persons/20person/1922dudk.html Биография и воспоминания на сайте Якова Кротова] (есть критика)
• [dl.dropboxusercontent.com/u/11935075/Dudko_Izvestia_1980.pdf Скан] и [dl.dropboxusercontent.com/u/11935075/Dudko_Izvestia_1980_text.pdf текст] статьи Д. Дудко «Запад ищет сенсаций» в газете «Известия» (21 июня 1980 г.)
• www.religare.ru/2_9781.html

Отрывок, характеризующий Дудко, Дмитрий Сергеевич

– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.