Дудо Сен-Кантенский
| Дудо Сен-Кантенский |
Дудо Сен-Кантенский (фр. Dudon de Saint-Quentin; 965, Сен-Кантен — ранее 1043) — нормандский хронист и историк.
Содержание
Биография
Дудо родился в Пикардии, на севере Франции. В 986 году он был направлен послом графа Вермандуа Адальберта к герцогу Нормандии Ричарду I. Успешно выполнив свою миссию, Дудо возвратился в Сен-Кантен, где занял должность декана. Вторично он посетил Нормандию по личному приглашению герцога Ричарда, который поручил Дудо написание истории норманнов. Проведя за этим трудом несколько лет, автор создал свою хронику «De moribus et actis primorum Normanniae ducum».
Сочинение написано на латинском языке, местами малопонятном. Изложение проводится как в прозе, так и в стихотворной форме, поочерёдно. «История» охватывает события, происходившие в период с 852 по 996 год (когда скончался герцог Ричард). Содержание хроники указывает на довольно высокий уровень образованности Дудо, знавшего сочинения Вергилия и других латинских авторов. При написании «De moribus et actis primorum Normanniae ducum» автор не пользовался письменными документами. Его «История», созданная между 1015 и 1030 годами, опирается на устные предания того времени. Его источниками являются сводный брат герцога Ричарда Рауль д’Иври и некоторые другие современники. Сочинение было посвящено епископу Ланскому Адальберону.
Хроника Дудо Сен-Кантенского впоследствии служила как источник для ряда французских хронистов (Робер де Ториньи, Гийом Жюмьежский, Гийом де Пуатье, Гуго де Флёри и др.). Впервые была опубликована в Париже в 1619 году. Затем издавалась в 1844 году (Париж) и в 1865 году (Канн).
Сочинения
- De moribus et actis primorum Normanniae ducum, Éd. Jules Lair, Caen, F. Le Blanc-Hardel, 1865
Напишите отзыв о статье "Дудо Сен-Кантенский"
Примечания
Литература
- René Bansard, Jean Charles Payen: La Légende arthurienne et la Normandie. Condé le Noireau, Corlet, 1983 ISBN 2854800680
- Henri Prentout: Étude critique sur Dudon de Saint-Quentin et son histoire des premiers ducs normands. Caen, Poisson, 1915
- Auguste Molinier: Les Sources de l’histoire de France. том II (Paris, 1902)
- Ernst Dümmler: Zur Kritik Dudos von St Quentin in den Forschungen zur deutschen Geschichte. Band VI und IX (Göttingen, 1866)
Отрывок, характеризующий Дудо Сен-Кантенский
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
