Дуйкович, Ратомир

Ратомир Дуйкович
Общая информация
Родился	24 февраля 1946(1946-02-24) (78 лет) Борово, СФРЮ
Гражданство	СФРЮ Сербия и Черногория Сербия
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Борово
–1962	Осиек
1962–1964	Црвена Звезда
Клубная карьера*
1964–1974	Црвена Звезда	201 (0)
1974–1977	Реал Овьедо	29 (0)
1977–1980	Осиек	84 (0)
1980–1982	Галеника (Земун)	62 (0)
Национальная сборная**
1971	Югославия	4 (−1)
Тренерская карьера
1983–1986	Галеника (Земун)
1987—1992	Црвена Звезда	трен. вратарей
1992–1995	Венесуэла
1996–1997	Мьянма
1997–1998	Атлетико (Сулия)
1998–1999	Универсидад де Лос Андес
2000	Сербия и Черногория	трен. вратарей
2001	Эстудиантес де Мерида
2001–2004	Руанда
2004–2006	Гана
2006–2008	Китай (олимп.)
2009–2010	Сербия (до 21)
2010	Сирия
Международные медали
Чемпионат Европы
Серебро	Италия 1968
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ра́томир Ду́йкович (серб. Ratomir Dujković / Ратомир Дујковић, родился 24 февраля 1946 в Борово) — югославский и сербский футболист, игравший на позиции вратаря, футбольный тренер.

Ранние годы

Родился в деревне Борово в СР Хорватии на границе с Сербией, в сербской семье. Поступил в школу имени Ивана Горана Ковачича, где стал заниматься гандболом (играл на вратарской позиции). Был замечен там тренером Иосипом Кезди, бывшим вратарём футбольной команды «Борово», и по его совету переквалифицировался в футбольного вратаря.

Карьера игрока

Клубная

Первым клубом в жизни Дуйковича и стал как раз клуб «Борово». Позднее он перешёл в «Осиек», а 29 ноября 1962 в День Республики в составе клуба сыграл на турнире в Белграде. Впечатление от его выступлений было настолько эффективным, что его заметило руководство команды «Црвена Звезда» и пригласило юного Ратомира в команду. Он согласился и был принят в команду без вопросов.

В составе «звездарей» он стал частью подрастающего поколения таких игроков, как Йован Ачимович, Станислав Караси, Драган Джаич, Трифке Михайлович и так далее, и оно носило имя «Малыши Милана». Дебют в составе «красно-белых» состоялся 4 июня 1964 в поединке против ОФК. В составе клуба он дошёл до полуфинала КЕЧ 1970/1971.

В 1974 году ему разрешили уехать за границу, и он отправился в Испанию выступать за «Реал Овьедо». Три сезона спустя он вернулся в Югославию и перешёл в «Осиек», который к тому моменту только-только вышел в Первую лигу Югославии. Спустя ещё три сезона, уже после вылета клуба Дуйкович перешёл в «Галенику» из Земуна (Вторая лига) и помог ей выйти в Первую лигу по итогам сезона 1981/1982 года. Однако из-за серьёзной усталости он решил завершить карьеру по окончании того же сезона, о чём объявил уже летом.

В сборной

В сборной он провёл четыре игры, две из них в рамках отбора на Евро-1972 и две товарищеские. В товарищеской встрече против Румынии он вышел во втором тайме и пропустил единственный гол в той встрече на 57-й минуте от Эмерика Дембровского, который стал единственным пропущенным для Дуйковича. В товарищеской встрече против Мексики он отстоял ворота на «ноль», а команда выиграла со счётом 4:0. Ещё две встречи против ГДР и Люксембурга он провёл также «на ноль», но они сами завершились нулевыми ничьими.

Матчи и голы Дуйковича за сборную Югославии  

№	Дата	Соперник	Счёт	Голы	Турнир
1	21 апреля 1971	Румыния	0:1	-	Товарищеский матч
2	22 сентября 1971	Мексика	4:0	-	Товарищеский матч
3	16 октября 1971	ГДР	0:0	-	Отборочный матч к ЧЕ 1972
4	27 октября 1971	Люксембург	0:0	-	Отборочный матч к ЧЕ 1972

Карьера тренера

СФРЮ

В сезоне 1982/1983 он вошёл в тренерский штаб «Галенки», которая вылетела в очередной раз из Первой лиги. В 1983 году он возглавил команду и позволил ей закрепиться твёрдо во Второй лиге, но вывести её обратно в Первую лигу не удалось. В 1987 году его пригласили в «Црвену Звезду» в качестве тренера вратарей, где он и проработал в различных тренерских штабах. Благодаря его стараниям клуб выиграл Кубок европейских чемпионов в 1991 году.

Венесуэла

В 1992 году Дуйкович выехал в Венесуэлу по рекомендации Владицы Поповича и Душана Маровича, которые играли в Венесуэле и прекрасно знали тонкости её футбола. С учётом того, что Дуйкович владел английским и испанским языками, это было отличное решение: его даже назначили главным тренером сборной Венесуэлы, на посту которого он работал три года. Под его руководством Венесуэла прервала «чёрную» серию последних мест на Кубках Америки и на Кубке 1993 года заняла 11-е место, обойдя сборную США, а в рейтинге ФИФА поднялась на 29 строчек.

Временно Дуйкович возглавил команду Мьянмы и помог ей отобраться на Азиатские игры, однако из-за натянутых отношений с ФИФА оставил пост и вернулся в Венесуэлу. Он руководил командами «Атлетико Сулия», «Универсидад де Лос Андес» и «Эстудиантес де Мерида». В 2000 году он уехал из Венесуэлы в штаб сборной Сербии для подготовки к Евро 2000.

Руанда

В конце 2001 года Ратомира пригласило руководство Федерации футбола Руанды и предложило ему пост главного тренера сборной. Как признаётся сам Дуйкович, сначала он даже не понял, сборная какой страны просила его о помощи, вследствие чего долго искал её на карте Африки. Несмотря на гражданскую войну и геноцид в Руанде, Дуйкович не оставил команду и совершил настоящее чудо в истории этой страны — 6 июля 2003 сборная Руанды одержала сенсационную победу над звёздной сборной Ганы со счётом 1:0 и благодаря этой победе вышла в финальную часть Кубка африканских наций 2004 года, что является на данный момент высшим достижением этой сборной (в финальной части турнира она всё же не вышла из группы и заняла третье место, обойдя команду ДР Конго). В середине 2004 года Дуйкович вынужден был оставить сборную Руанды.

Гана

По иронии судьбы, следующей командой, которой руководил Дуйкович, стала именно сборная Ганы. В сентябре 2004 года португалец Марьяну Баретту оставил пост тренера сборной, и в течение трёх месяцев руководство ганского футбола безуспешно искало тренера (в качестве кандидата выступал и Филипп Труссье). В конце ноября Дуйкович получил предложение и согласился, подписав контракт в середине декабря. Поле деятельности Дуйковича расширилось: помимо использования талантов Самуэля Куффура, Стивена Аппиа и Майкла Эссьена, он имел право привлечь все возможные ресурсы для достижения заветной цели ганских любителей футбола — выхода в финальную часть чемпионата мира 2006 года. Он успешно справился со своей задачей и вывел сборную ещё и в финальную часть Кубка африканских наций 2006 года.

Однако за время своей деятельности он нажил много врагов: в январе 2006 года команда потерпела сокрушительную неудачу на Кубке африканских наций. Проиграв сначала Нигерии и затем одолев Сенегал, команда должна была выиграть у слабой сборной Зимбабве, однако «чёрные звёзды» умудрились проиграть 1:2 и не выйти из группы. Большая часть жителей Ганы, интересовавшихся футболом, высказывалась за отставку Дуйковича и приглашение ганского специалиста. Однако Дуйкович не покинул свой пост и в ранге тренера вывел команду на первый матч Чемпионата мира в истории Ганы.

Дебют ганцев состоялся 12 июня 2006 на АВД-Арене матчем против Италии, который будущие чемпионы мира выиграли со счётом 2:0. В следующем матче ганцы с таким же счётом одержали победу над Чехией (ещё одним дебютантом мундиалей в новейшей истории) благодаря голам Асамоа Гьяна и Салли Мунтари, причём Гьян умудрился не забить пенальти, попав в штангу. В третьем, решающем матче, ганцы дали бой сборной США и выиграли со счётом 2:1 благодаря голам Хамину Драмана и Стивена Аппиа, который реализовал очень спорный пенальти. Гана вышла в 1/8 финала на сборную Бразилии, которой без шансов проиграла со счётом 3:0. В той встрече Адриано забил гол из положения «вне игры», который был засчитан Любошем Михелом, что вызвало возмущение у Дуйковича. Тренер сборной Ганы выкрикнул судье, что тот якобы забыл надеть футболку сборной Бразилии, в ответ на что Михел показал красную карточку Дуйковичу и потребовал немедленно покинуть поле. Омрачило поражение и удаление Асамоа Гьяна за вторую жёлтую карточку.

Ратомир покинул свой пост 16 июля 2006 по официальной причине из-за болезни, хотя его контракт был продлён до декабря. Пресса Ганы раскритиковала Дуйковича и заявила, что тот якобы искал более выгодное предложение, в ответ на что сербский специалист обвинил журналистов в клевете и давлении, которое на него оказывали в течение чемпионата мира.

Китай

10 октября 2006 года Дуйкович был назначен тренером олимпийской сборной Китая по футболу, которая готовилась к домашней Олимпиаде. Китайская футбольная ассоциация поставила перед сборной задачу достичь полуфинала олимпийского турнира. В конце 2006 года Дуйкович выступил с командой на Азиатских играх, где китайцы в четвертьфинале проиграли сборной Ирана по пенальти.

В июне 2007 года китайская пресса призвала Дуйковича пойти на серьёзный шаг и возглавить основную национальную сборную, поскольку наставник Чжу Гуанху не справлялся со своей задачей. Ратомир ответил, что подумает об этой возможности только после Олимпиады. Впрочем, его привлекли в работе в качестве старшего тренера под руководством Владимира Петровича, который возглавил команду в сентябре 2007 года.

В начале июля 2008 года китайцы поставили задачу войти в число призёров Олимпиады на футбольном турнире по предложению Дуйковича, но спустя несколько дней его уволили — это случилось за три недели до начала Олимпиады. Причиной тому стал закулисный конфликт в сборной, и в итоге руководить командой был назначен помощник Дуйковича китаец Инь Тишэн. Впрочем, его сборная не вышла из группы, сыграв вничью первый матч турнира и проиграв оба оставшихся.

Молодёжная сборная Сербии

15 июля 2009 года Дуйкович был назначен тренером молодёжной сборной Сербии. Целью его работы являлось попадание на чемпионат Европы в Дании. 5 сентября 2009 его путь тренера молодёжной сборной начался с домашнего поражения от Словакии со счётом 1:2. Несмотря на дальнейшие победы над Норвегией и Кипром, в Сербии были недовольны работой Дуйковича, а поражение от Хорватии со счётом 1:3 в гостях породило разговоры об отставке.

В феврале 2010 года Дуйкович получил предложение от Футбольной ассоциации Нигерии возглавить её национальную сборную. Как говорил Дуйкович, ему предлагали очень выгодные условия в обмен на подготовку «суперорлов». Он заинтересовался таким предложением и попытался уговорить Томислава Караджича разрешить ему совмещать две должности, но Караджич отказал ему в этом. В итоге нигерийцы обратились к услугам шведа Ларса Лагербека.

11 августа 2010 сербы в решающем матче против Словакии в гостях потерпели поражение со счётом 1:2 и выбыли из борьбы за место на чемпионате Европы и Олимпиаде в Лондоне. Дуйкович объяснил это поражение тем, что в его составе отсутствовали несколько ключевых игроков, заигранных за основную сборную Сербии, а ещё несколько человек просто не набрали форму. В итоге он на следующий день покинул пост тренера по собственному желанию, а его преемником стал Томислав Сивич.

Сирия

В середине октября 2010 года Дуйкович был назначен тренером сборной Сирии и стал четвёртым сербским тренером, тренировавшим эту сборную (ранее были Драгослав Попович, Драгослав Срийович и Милослав Радивоевич). Спустя 14 лет Сирия планировала сыграть на Кубке Азии. Однако 19 декабря 2010 его уволили из сборной по официальной причине «невозвращение в штаб сборной в назначенный срок». Дуйкович долгое время говорил, что его не увольняли, но затем рассказал, что нарушил условие контракта — не брать своих помощников в состав сборной, из-за чего и был уволен. Он руководил сборной только в товарищеской игре против Бахрейна, которую сирийцы выиграли со счётом 2:0.

Ссылки

• [fifaworldcup.yahoo.com/06/en/w/team/coach.html?team=GHA Биография на сайте Yahoo.com]  (англ.)
• [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=1018 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)

Отрывок, характеризующий Дуйкович, Ратомир

– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.