Дук-дук
Дук-Дук — тайный союз у народов Меланезии, связанный с анимистическими верованиями. Название этого союза происходит от слова «дука» (дух умершего). Раз в год в течение месяца члены союза устраивают церемонию, появляясь в деревнях в страшных нарядах и масках. Непосвящённые должны верить, что это не люди, а духи умерших. Таким образом, наводя панику на жителей деревень, с них собирают дань, деньги из раковин.
Свои собственные пляски, обряды и церемонии члены союза устраивают в лесу, в специальном месте, называемом тарану. Содержание этих тайных обрядов до сих пор неизвестно, благодаря засекреченности.
Не члены союза, и особенно женщины, на эти церемонии не допускаются под страхом штрафа или смерти.
Новичок, принимаемый в союз, узнаёт, что все представления, внушаемые непосвящённым, — выдумки. Какие новые представления внушают ему взамен, неизвестно.
Во главе союза стоит Тубуан (самый богатый и влиятельный человек селения). После проведения церемонии маски и костюмы уничтожаются, считается, что «Дук-Дук» умер. Тубуан считается духом женского пола, который никогда не умирает.
Тайные мужские союзы в Меланезии есть не везде, в Западной Меланезии их или нет, или они имеют зародышевую форму.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дук-дук"
Литература
- Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1976.
- Тайные общества и секты (справочник).
Отрывок, характеризующий Дук-дук
– Нет, у меня злое сердце.– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
