Дульский, Пётр Максимилианович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Пётр Максимилианович Дульский (23 марта 1879 — 8 марта 1956) — искусствовед, педагог.



Биография

Петр Максимилианович Дульский считается основоположником казанского искусствознания.

Родился 23 марта 1879 года в Бессарабии (ныне Республика Молдова), в г. Оргееве. В 1889 году поступает в Кишиневскую первую гимназию, затем своё образование продолжает в Одесской рисовальной школе.

В 1911 году вернулся в Казань и прожил в этом городе всю оставшуюся жизнь.

Первоначальный период его работы преимущественно связан с изучением архитектурно-художественного облика Казани и исследованием наиболее значительных памятников архитектуры, живописи, графики.

В 1917—1920 годы он принимает активное участие в музейном строительстве, организации учета, регистрации и охране памятников. Много занимается издательской работой.

С 1930 года П. М. Дульский преподает в разных институтах Казани. Активно участвует в создании Союза художников ТАССР, в 1936—1938 годы является первым его председателем.

Дульский участвовал в создании первого журнала «Казанский музейный вестник», а затем — журнала «Казанский библиофил», первый номер которого вышел в 1921 году. «Казанский библиофил» — журнал, посвященный проблемам книги и современной графики (1921—1923), единственный не столичный журнал подобного рода. Всего вышло четыре номера.

П. М. Дульский умер 8 марта 1956 года, похоронен на Арском кладбище Казани.

Главная его заслуга, по словам крупнейшего советского казанского искусствоведа П. Е. Корнилова: «Приучал молодёжь любить искусство и служить ему».

См. также

Напишите отзыв о статье "Дульский, Пётр Максимилианович"

Ссылки

  • [www.tatar.ru/?DNSID=8c79ca33b9dcd3d2efc76d621a1d0ccf&node_id=1175&id=2259 Персоналии]
  • [sloblib.narod.ru/1997/nayka4.htm — Пахарь на ниве культуры П. М. Дульский]

Отрывок, характеризующий Дульский, Пётр Максимилианович

– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.