Дун (народ)

Дун

Самоназвание	Gaeml [kɐm]
Численность и ареал
Всего: 3,7 млн чел. Китай: провинции Гуйчжоу, Хунань и Гуанси
Язык	дун (язык)
Религия	анимизм
Родственные народы	шуй, мулао, маонань

Дун (дуны, кам; кит. упр. 侗族, пиньинь: Dòng Zú; самоназвание: Gaeml [kɐm]) — кам-суйский народ на юге Китая численностью около 3 млн человек.

Места проживания

Живут на юге Китая:

• на востоке и юго-востоке Гуйчжоу (Цяньдуннань-Мяо-Дунский автономный округ, Юйпин-Дунский автономный уезд),
• западе Хунани (Цзинчжоу-Мяо-Дунский автономный уезд, Тундао-Дунский автономный уезд, Синьхуан-Дунский автономный уезд, Саньцзян-Дунский автономный уезд и Чжицзян-Дунский автономный уезд автономные уезды)
• и на севере Гуанси-Чжуанского АР.

Язык

Говорят на дунском (камском) языке, который принадлежит к кам-суйской группе тай-кадайской языковой семьи. Существуют южное и северное наречия, иногда считаемые отдельными языками. До 1958 года у дунов не было своей собственной письменности, и они использовали китайские иероглифы. Затем была создана латинизированная письменность на основе южного диалекта и фонетики жунцзянского говора.

Инициали:

Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА
b	[p]	bi	[bj]	nd	[ʔd]	zh	[tʂ]	ny	[ɲ]	h	[h]
p	[ph]	pi	[phj]	n	[n]	ch	[tʂh]	x	[ɕ]	gu	[kw]
mb	[ʔb]	mi	[mj]	s	[s]	sh	[ʂ]	y	[j]	ku	[khw]
m	[m]	li	[lj]	l	[l]	r	[r]	g	[h]	ngu	[ŋw]
f	[f]	d	[t]	z	[ts]	j	[ʈ]	k	[kh]
w	[v], [w]	t	[th]	c	[tsh]	q	[ʈh]	ng	[ŋ]

Финали:

Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА	Буква	МФА
a	[a:]	eeu	[e: u]	an	[an]	ing	[iŋ]	od	[ot]	iang	[iəŋ]
e	[ə]	iu	[iu]	aen	[ɛn]	ong	[oŋ]	ud	[ut]	iong	[iøŋ]
ee	[e]	ou	[əu]	en	[ən]	ung	[uŋ]	ag	[ak]	ua	[ua]
i	[ɪ]	uu	[u:]	een	[e: n]	ab	[ap]	eg	[ək]	ue	[uɛ]
o	[o]	am	[am]	in	[in]	eb	[əp]	ig	[ik]	uai	[uə]
u	[u]	aem	[ɛm]	on	[on]	ib	[ip]	og	[ok]	uan	[uen]
ai	[ai]	em	[əm]	un	[un]	ob	[op]	ug	[uk]	uang	[uəŋ]
ei	[əi]	eem	[e: m]	ang	[aŋ]	ub	[up]	ia	[ia]	uo	[uo]
oi	[oi]	im	[im]	aeng	[ɛŋ]	ad	[at]	ie	[iɛ]	ü	[y]
ui	[ui]	om	[om]	eng	[əŋ]	ed	[ət]	iao	[iə]
ao	[ao]	um	[um]	eeng	[e:ŋ]	id	[et]	ian	[ien]

Тона обозначаются буквами l, p, c, s, t, x, v, k, h.

Семейная организация

Семья у дунов малая, брак в основном патрилокальный, но сохраняется обычай возвращения молодой жены после свадьбы в дом родителей, где она остается до рождения первенца, и затем уже переходит в дом своего мужа. Сильны общинно-патронимические связи.

История

Дуны берут своё начало от потомков древнего племени байюэ, которые в эпоху династии Цинь назывались лоюэ, а затем, во времена существования государств Вэй и Цзинь — Ляо. Эти самые Ляо и считаются предками дунов.

Согласно древним историческим летописям дунцев называли дунжэнь или дунмань, а самоназвание у них было гань. Много позже, во время царствования династии Сун их название изменилось на гэлин, а уже после династии Мин появились различные вариации названия — дунляо, дунмяо, и даже просто мяо. После основания КНР в 1949 году было принято единое название дун.

Религия

Дуны — одни из немногих народов, сохранившим традиционные верования. Они исповедуют анимизм, у них развит культ предков, особенно женских. Раньше духам предков приносились жертвоприношения, устраивались национальные шествия с драконом, игры и пляски. В настоящее время в каждой деревне дунцев присутствует моленьня в память богине Саму.

В каждой деревне построены молельни в память предка-женщины. В праздники, особенно в Новый год, духам и предкам совершались жертвоприношения, устраивались шествия с драконом. Живы традиции музыкального, песенного, танцевального и устного фольклора. Впервой половине XIX века сформировалась национальная музыкальная драма, исполняемая на родном языке в национальной одежде.

Занятия

Основное занятие дунцев — пашенное земледелие, они выращивают короткозерный рис, а также клейкий рис, кукурузу, батат, овощи. Кроме того, на заливных рисовых полях разводят рыбу. Дунцы также занимаются скотоводством (буйволы, свиньи и т. д.), лесоводством, выращивают ель, камелию маслоносную. У дунцев есть обычай встречать гостей с камелией. Развиты ремёсла: дерево-, камне- и металлообработка, ткачество, окраска и вышивка тканей, этим в основном занимаются женщины.

Пища

Основа пищи дунов составляет клейкий рис, овощи, мясо, рыба — в общем все то, что они сами производят.

Жильё

Жилище каркасно-столбовой конструкции, обычно двухэтажное, стены дощатые, крыша двускатная, черепичная. Центральная комната первого этажа— гостиная, с алтарём предков у стены напротив входа; боковые комнаты и второй этаж— жилые. Сохраняются традиции свайного строительства, отличительная черта деревни дун — деревянные многоярусные башни с барабаном, крытый мост с беседками от дождя.

Дунцы гордятся своим умением петь песни. Люди называют район, где живут дунцы, «океаном песен». Живы традиции музыкального, песенного, танцевального и устного фольклора. В 1-й половине XIX в. сформировались нац. музыкальная драма, исполняемая на родном языке в национальной одежде. Семья у дунцев обычно малая, долгое время сохранялся обычай возвращения невесты домой после свадьбы, она находилась там до рождения своего первого ребёнка. Дунцы до сих пор носят свою национальную одежду — мужчины короткую одежду без воротника, с прямозастежной или правополой курткой, женщины также правополую куртки без воротника, юбку, пояс, ноговицы. На ногах — плетённые из рисовой соломы сандалии или матерчатые тапочки.

Одежда

Мужская одежда короткая, без воротника, прямозастёжная или правополая куртка, короткие штаны; женская— двубортная, без воротника кофта с нагрудником, юбка, пояс, ноговицы. На ногах— плетённые из рисовой соломы сандалии или матерчатые тапочки, головной убор— матерчатая повязка или плетённая из бамбука широкая шляпа.

Уклад жизни

Семья небольшая, брак патрилокальный, но сохранялся обычай возвращения молодой после свадьбы в дом родителей, где она оставалась до рождения первенца. Сильны общинно-патронимические связи.

Дунцы гордятся своим умением петь песни. Люди называют район, где живут дунцы, «океаном песен». Многоярусные барабанные башни и крытые мосты в дунских поселениях являются символами их народной архитектуры.

Вежливость, уважение к старшим, забота о младших, стремление помогать людям, участие в общественных делах — все это обычаи, традиции и нравственные качества, свойственные дунцам.

Танец Лушэн

Лушэн — духовой инструмент из бамбуковых трубочек. Танцы Лушэн — это танцы под звуки этих трубочек: развлекательные танцы для праздников, танцы для молодежи, сценические и спортивные танцы, в где демонстрируется высокую техника игры и танца.

Когда наступает праздник, незамужняя молодежь ни за что не пропустит всеобщее гулянье «Цайтан», так как в коллективном танце многие выбирают себе спутника жизни. На этом гулянье образуются своего рода маленькие кланы из 4-6 человек, в центре с флажком, каждый такой клан играет свою музыку. «Начинается танец. Юноши с малыми лушэнами и украшенные серебряными украшениями девушки с разноцветными платками и цветными зонтиками в руках образуют два круга, один в другом, затем начинают танцевать по кругу против часовой стрелки.

Фигуры и ритм танца подчиняются музыке, которую исполняет ведущий музыкант на лушэне. Женщины в основном кружатся и размахивают руками вверх-вниз и вперед-назад. Мужчины танцуют, играя на лушэне, их движения более энергичны, включают прыжки, приседания, притопывания. Это веселый и лиричный танец.»

Коллективный «ТАНЕЦ ЛУШЭН» часто перебивается представлениями искусных танцоров, это может быть сольное исполнение или дуэт, иногда в танце участвуют четверо парней. Таким образом холостые парни похваляются своей игрой на лушэне и мастерством танца, чтобы завоевать внимание и восхищение девушек. Дунцы считают лучшими тех парней, которые не только хорошо работают, но и прекрасно играют на лушэне, а также владеют высоким мастерством этого танца (Китайский информационный Интернет-центр China.org.cn от 19/12/2005).

Помимо национальных праздников дунцы танцуют этот танец и после сбора урожая. Каждое селение составляют оркестр из своих лучших музыкантов и посылает их в другие селения для представления. Дунцы чрезвычайно гостеприимный народ, когда бы ни приехали музыканты на лушэни, им обеспечен торжественный и радушный прием.

Литература

• Ахметшин Н. Х. Путешествия по Китаю // Китай. — 2007. — № 3(17). — С. 34-35.
• Итс Р. Ф. Этническая история Юга-Восточной Азии. Л.: Наука, 1972. С.72
• Крюков М. В., Малявин В. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. // Этническая история китайцев в XIX — нач. ХХ в. М.: Наука, 1993. С. 200.
• Решетов А. М. Дун. // Народы и религии мира: энциклопедия / Глав. ред. В. А. Тишков. — М. : Большая Российская Энциклопедия, 1998. С.354
• Сергеева М. Народы Южного Китая // Китай. — 2007. — № 5. — С. 45-48.
• Цзян Гоцян Народность дун // Партнеры. — 2007. — № 54. — С. 62.
• Чжоу Цюй-фэй. За хребтами. Вместо ответов (Ли вай дай да). Пер. с китайского, введение, комментарии М. Ю. Ульянова. — М.: Восточная литература, 2001. С.145,147-148.

Ссылки

• [www.abirus.ru/map/p_don.htm дуны на сайте АБИРУС (Азия Бизнес Информация для России)] (рус.)
• Страница о народах Китая в [russian.china.org.cn/china/archive/China2006/txt/2006- 12/05/content_2278700.htm Китайском информационном интернет-центре] (рус.)
• [www.paulnoll.com/China/Minorities/China-Nationalities.html Народы Китая и их численность] (англ.)
• [enc.mail.ru/article/?1900020023 Энциклопедия «народы и религии мира»]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Дун (народ)

Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.