Дурляхов, Ростислав Августович

Ростислав Августович Дурляхов
Роберт Августович Дурляхер
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание
Награды и премии

Ростислав (Роберт) Августович Дурляхов (Дурляхер, Дурлахер, Дурляков; 1856—1937) — военный конструктор артиллерийского вооружения, из прибалтийских немцев.

На службе в Русской Императорской Армии, затем в РККА. В начале Первой мировой войны сменил немецкую фамилию Дурляхер на русскую Дурляхов. Генерал-лейтенант, постоянный член артиллерийского и совещательный член инженерного комитетов, член конференции и штатный преподаватель Михайловской артиллерийской академии. Военный писатель, его работы: «Состав вооружения берегов» и «Об установках орудий сухопутной крепостной артиллерии» переведены: первая на французский, вторая на немецкий язык.

Биография

Родился в семье лютеран, сын уездного врача.

Образование получил во 2-й Московской военной гимназии и Михайловском артиллерийском училище, откуда в 1875 году был выпущен подпоручиком в 41-ю артиллерийскую бригаду, с которой принимал участие в русско-турецкой войне на Кавказском театре в Пририонском отряде.

В 1878 году поступил в Михайловскую артиллерийскую академию, которую окончил в 1880 г. по первому разряду. Полтора года работает на Петербургском орудийном заводе, в 1881 году продолжил службу в Санкт-Петербургском арсенале, перейдя в 1885 году в чине штабс-капитана в артиллерийский комитет, сначала делопроизводителем (в 1887 году направлялся в командировку по заводам и полигонам «Крупп», «Сен-Шамон»</span>^ru_en и «Форж э Шантье деля Медитерранне»</span>^ru_en, его отчёт по итогам которой был издан отдельной брошюрой), а с 1903 года — постоянным членом.

Кроме того, с 1900 года состоял в комиссии по вооружению крепостей до её переформирования в крепостной комитет.

Р. А. Дурляхов занимался военно-педагогической деятельностью, начав в 1889 году штатным преподавателем артиллерии в Николаевском кавалерийском училище. В 1900 году перешел на ту же должность в Михайловское артиллерийское училище, а с 1908 года — в Михайловскую артиллерийскую академию.

Наряду с исполнением служебных обязанностей Дурляхов в течение более чем 25 лет принимал самое деятельное участие в разработке предметов материальной части, являясь одним из выдающихся конструкторов лафетов и орудийных установок, главным образом для крепостных и береговых образцов, большинство которых осуществлено и принято на вооружение.

Дурляховым разработаны:

• гидравлические тормоза постоянного действия с коническим каналом к осадным и некоторым береговым лафетам, взамен существовавших компрессоров трения и гидравлических тормозов переменного действия;
• береговые лафеты с центральной осью вращения для 6-дюймовых пушек весом 190 пудов и 6-дюймовых пушек в 35 клб. дл.;
• береговые лафеты с большим вертикальным обстрелом для 9, 10 и 11-дюймовых пушек;
• береговые лафеты для 9 и 11-дюймовых мортир;
• рамный осадный лафет для 9-дюймовых легкой мортиры;
• тумбовый лафет для легкой и батарейной пушек;
• канонирирские лафеты жесткой системы для двух 13-дюймовых пушек Круппа в Кронштадте, на форте Константин в кинжальной батарее, и для 3-дюймовых скорострельной пушки с откатом по оси;
• гидравлические лафеты для осадных пушек среднего и большого веса и для 9-дюймовых береговых пушек;
• гидравлическо-пружинные приборы к 11-пушечному береговому лафету для использования отдачи в целях автоматического заряжания и наводки орудия.

2 последние конструкции были выставлены в 1900 году на Всемирной выставке в Париже и за них Дурляхову была присуждена большая золотая медаль.

Также им были спроектированы:

• передвижная броневая башня для 57-мм пушки;
• лафеты с откатом орудия по оси: для 57-мм противоштурмовой пушки, 6-дюймовые пушки весом 200 пудов, 6-дюймовые гаубицы, 42-линейные пушки, 11-дюймовые береговой гаубицы, 12-дюймовые пушки и 11-дюймовые осадной мортиры;
• лафеты с откатом верхней части по станинам и с пружинным накатником для 3-дюймовой скорострельной пушки и 42-линейной и 48-линейной гаубиц.

Из многих других мелких проектов был осуществлен проект переделки лёгких пушек с клиновым затвором в скорострельные для стрельбы унитарным патроном. Также создал оригинальный дульный тормоз.

В 1913 году вместе с группой конструкторов Металлического завода в Петербурге разработал 420-мм гаубицу взамен 280-миллиметровой гаубицы Шнейдера, однако опытный экземпляр был изготовлен только во время войны и в войска не попал. В 1915 году спроектировал лафет для 406-мм гаубицы, которую так же до конца войны изготовить и принять на вооружение не успели. 11-дюймовые береговые мортиры с переделанными по проекту Дурляхова лафетами применялись при осаде Перемышля.

После революции 1917 года

После революции 1917 года с 1918 года на службе в РККА.

С 1 января 1919 года — председатель Артиллерийского комитета ГАУ, с 21 октября 1919 года — старший преподаватель Артиллерийской академии, с 28 августа 1924 года — заместитель председателя Артиллерийского комитета ГАУ, с 20 января 1927 года — председатель 2-й секции Артиллерийского комитета ГАУ. 25 сентября 1929 года был уволен из рядов РККА.

Предложил проект 85-мм дивизионной пушки (1923), 65-мм батальонной гаубицы (на вооружение приняты не были). В 1925 году разработал железный станок для 37-мм пушки Розенберга и 37-мм пушки завода Грюзонверке. Принимал участие в модернизации зенитной пушки Лендера (1928).

Полукапонирами конструкции Дурляхова образца 1904 года для 76-мм пушек обр. 1900/1902 гг. были оборудованы укрепрайоны «Линия Сталина».

В мае 1931 года с некоторыми другими сотрудниками Артиллерийского комитета был арестован по обвинению в «излишне активном развитии научно-исследовательских работ для того, чтобы после свержения советской власти, на что рассчитывали изобретатели, результатами исследований могла воспользоваться контрреволюция», скорее всего, в рамках так называемого дела «Весна». Известно о двух обвинительный приговорах в его адрес, вынесенных 7 октября 1931 г. и 17 февраля 1933 г.

Обстоятельства репрессирования, последних лет жизни и смерти неизвестны, как неизвестна и дата смерти. В сопроводительной записке к материалам о реабилитации со слов родственников указан февраль 1938 года.

Реабилитирован 11 августа 1956 года (оба приговора отменены, дела прекращены за отсутствием состава преступления).

Награды

• Дурляхову присуждались одна большая и две малых Михайловских премии и одна им. генерала Дядина, а также единовременная денежная награда в 10 тысяч рублей.
• С 1901 года ему назначено постоянное ежегодное пособие в 1500 руб.

Литература

• Бочаров В. О. [vasik-catn.livejournal.com/235093.html Страницы биографии артиллерийского конструктора генерал-лейтенанта Р. А. Дурляхова (по материалам ВИМАИВиВС)] (рус.) // Война и оружие: Тр. / 5-я Междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. — СПб.: ВИМАИВиВС, 2014. — С. 256—271.

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1811 Дурляхов, Ростислав Августович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=38678 Данные на сайте Биография.ру]
• [www.grazhdanin.com/grazhdanin.phtml?var=Vipuski/2003/2/statya17&number=?2%C2%A02003%D0%B3. ВОЙНА СО «СВОЕЙ» АРМИЕЙ]
• [www.popmech.ru/part/?articleid=31&rubricid=7 Пушки-игрушки]
• [megakm.ru/weaponry/encyclop.asp?topic=War_Cont_M_2523&rubr=War_Cont_M_2523 Скрывающиеся лафеты]
• [mega.km.ru/weaponry/encyclop.asp?TopicNumber=1364 Осадные и крепостные высокие лафеты образца 1877 и 1878 гг.]
• [infoart.udm.ru/history/navy/artc0134.htm Морская крепость Императора Петра Великого]
• [mega.km.ru/Weaponry/encyclop.asp?TopicNumber=1488 Противоштурмовые пушки]
• [www.megakm.ru/Weaponry/encyclop.asp?TopicNumber=1571 406-мм осадная гаубица Обуховского завода]

Отрывок, характеризующий Дурляхов, Ростислав Августович

– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.