Дур-Куригальзу
Координаты: 33°21′13″ с. ш. 44°12′08″ в. д. / 33.35361° с. ш. 44.20222° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=33.35361&mlon=44.20222&zoom=14 (O)] (Я)
Дур-Куригальзу (аккад. Крепость Куригальзу) — древний город на юге Месопотамии, основанный касситским царём Куригальзу I недалеко от места слияния Тигра и Диялы. После падения касситской династии Вавилонии город был заброшен.
Сейчас здесь, в 30 километрах к западу от Багдада, расположено арабское поселение Акар-Куф (араб. عقرقوف). Территория древнего города была обследована иракскими археологами, они обнаружили более 100 клинописных табличек касситского периода, которые сейчас хранятся в Национальном музее Ирака.
Содержание
История
В конце XV — начале XIV веков до н.э. царь Куригальзу перенёс свою резиденцию из Вавилона в новую, хорошо обороняемую крепость, которая была названа в его честь. Вавилон при этом получил освобождение от общегосударственных налогов и стал привилегированным самоуправляющимся городом.[1] После смерти царя Дур-Куригальзу продолжал некоторое время оставаться важнейшим городом Междуречья, пока приблизительно в XII веке до н.э. он не был заброшен.
Площадь города, окружённого широкой стеной, составляла около 225 гектаров. Расположенный внутри зиккурат был воздвигнут в честь Энлилю — главного божества вавилонского пантеона. Рядом располагались храмовые сооружения. Дворец имел такие отличительные особенности, как модульность здания в составе крупного помещения и прилегающих к нему трёх малых комнат. В восточной оконечности дворца была обнаружена казна, а также тронный зал/церемониальная комната.[2]
Раскопки
В период с 1942 по 1945 годы Иракский Департамент Античности организовал на месте городища раскопки совместно с Британской археологической школой. Исследовательская деятельность иракцев и британцев затронула зиккурат, три храма и часть дворцового комплекса. Многие из известных ныне крупных культурных ценностей касситского периода были обнуражены именно на территории дворца Дур-Куригальзу.[2]
Напишите отзыв о статье "Дур-Куригальзу"
Примечания
Литература
- O. R. Gurney, Texts from Dur-Kurigalzu, Iraq, vol. 11, no. 1, pp. 131-149, 1949
- Baqir, Taha. Iraq Government Excavations at 'Aqar Quf, 1942-1943. Iraq Supplement. London, 1944.
- Baqir, Taha. Iraq Government Excavations at 'Aqar Quf: Second Interim Report, 1943 - 1944. Iraq Supplement. London, 1945.
- Baqir, Taha. Iraq Government Excavations at 'Aqar Quf: Third Interim Report, 1944 - 1945. Iraq 8 (1946): 73-93.
- Tomabechi, Yoko. "Wall Paintings from Dur Kurigalzu." Journal of Near Eastern Studies 42 (1983): 123-131.
- Kühne, Harmut. "'Aqar Quf". The Oxford Encyclopedia of Archaeology in the Near East. Oxford, 1997. Vol. I, pgs. 156-157.
См. также
|
Это заготовка статьи об античности. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дур-Куригальзу
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
