Душной южной ночью

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Душной южной ночью (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Душной южной ночью
In the Heat of the Night
Жанр

детектив

Режиссёр

Норман Джуисон

Продюсер

Уолтер Майриш

Автор
сценария

Стирлинг Силлифант

В главных
ролях

Сидни Пуатье
Род Стайгер

Оператор

Хаскелл Уэкслер

Композитор

Куинси Джонс

Кинокомпания

United Artists

Длительность

109 мин.

Страна

США США

Год

1967

IMDb

ID 0061811

К:Фильмы 1967 года

«Душной южной ночью», другое название — «Полуночная жара» (англ. In the Heat of the Night) — детективный кинофильм режиссёра Нормана Джуисона, вышедший на экраны в 1967 году. Экранизация романа Джона Болла «Душной ночью в Каролине». Главные роли исполняют Сидни Пуатье и Род Стайгер.

Ныне считается классикой детективного кино, вскоре после смерти Стайгера (2002) был включён в Национальный реестр фильмов США, обладая «культурным, историческим или эстетическим» значением. Пять лет спустя Американским институтом киноискусства был признан одним из величайших кинофильмов в истории. Семь номинаций на премию «Оскар», пять из которых оказались победными, в том числе в номинации «Лучший фильм года».

Огромный успех картины привёл к двум её сиквелам, в которых Пуатье повторил роль Тиббса — «Меня зовут мистер Тиббс![en]» и «Организация[en]».





Сюжет

Фильм о расовых предрассудках, американском образе жизни и морали в 50-60-е годы XX века.

Маленький городок Спарта на Миссисипи, середина 1960-х годов. Жаркой ночью убит уважаемый в обществе магнат Колберт из Чикаго, планировавший построить фабрику в Спарте. Непривыкший работать белый шеф местной полиции Гиллеспи (Род Стайгер) хочет поскорее закрыть дело, повесив убийство на первого встречного. Таковым оказывается находящийся в городе проездом чернокожий Вёрджил Тиббс (Сидни Пуатье), которого Гиллеспи едва не арестовывает только из-за цвета его кожи. Выясняется, что Тиббс — опытный филадельфийский детектив из отдела убийств. По указанию своего шефа Тиббс остаётся в городе и объединяет усилия с Гиллеспи в расследовании убийства, превратившемся в своеобразную дуэль умов.

Невзирая на неустойчивые отношения в начале расследования, вскоре офицеры начинают уважать друг друга. Главный подозреваемый для Тиббса — владелец хлопковой корпорации Эндикотт (Ларри Гейтс[en]) — расист, публично высказывавшийся против строительства новой фабрики. Их стычка приводит к попытке расправы над Тиббсом со стороны местной банды, подосланной к нему Эндикоттом.

Тиббс просит сержанта Вуда (Уоррен Оутс), обнаружившего труп Колберта, повторить для него маршрут, по которому тот следовал в ночь убийства. Когда Вуд намеренно выбирает другой путь, Гиллеспи начинает подозревать его в убийстве. Шеф сажает Вуда за решётку после того, как выясняет, что после убийства Колберта сержант положил на свой банковский счёт около 600 долларов. Обвинения против Вуда усиливаются, когда выясняется, что он совершил половой акт с 16-летней Делорес Пёрди (Квентин Дин[en]) и ему нужны были деньги на аборт.

Тиббс посещает местную подпольную акушерку маму Калибу (Би Ричардс), которая признаётся, что кто-то действительно заплатил за аборт Делорес и он должен состояться прямо в эти мгновения. В помещение заходит Делорес, но, увидев Тиббса, выбегает наружу, где её пытается защитить настоящий убийца — официант местной забегаловки Хеншоу (Энтони Джеймс[en]). Тиббса спасает брат Делорес, Ллойд (Джеймс Паттерсон[en]), которого Хеншоу убивает.

Расследование завершено, Тиббс прощается с теперь более уважаемым Гиллеспи и навсегда покидает город.

В ролях

Награды

В 2002 году фильм был включён в Национальный реестр фильмов США, обладая «культурным, историческим или эстетическим» значением, в 2007 — в список величайших кинофильмов в истории по версии Американского института киноискусства.

Награды и номинации
Награда Категория Номинант Результат
«Оскар» «Лучший фильм» Победа
«Лучшая режиссёрская работа» Норман Джуисон Номинация
«Лучшая мужская роль» Род Стайгер Победа
«Лучший адаптированный сценарий» Стирлинг Силлифант Победа
«Лучший монтаж» Хэл Эшби Победа
«Лучший звук» Победа
«Лучшие звуковые эффекты» Джеймс Ричард Номинация
«Золотой глобус» «Лучший драматический фильм» Победа
«Лучшая режиссёрская работа» Норман Джуисон Номинация
«Лучший драматический актёр» Род Стайгер Победа
Сидни Пуатье Номинация
«Лучшая женская роль второго плана» Ли Грант Номинация
Квентин Дин Номинация
«Лучший сценарий» Стирлинг Силлифант Победа
Премия Британской киноакадемии «Лучший фильм» Номинация
«Лучший иностранный актёр» Род Стайгер Победа
Сидни Пуатье Номинация
«Премия ООН» Победа
Премия Гильдии режиссёров США «Лучшая режиссёрская работа» Норман Джуисон Номинация
Премия Гильдии монтажёров США «Лучший монтаж» Хэл Эшби Номинация
Премия имени Эдгара Аллана По «Лучший фильм» Победа
«Грэмми» «Лучшая музыка для кинофильма или телешоу» Куинси Джонс Номинация
Премия круга кинокритиков Канзаса «Лучший актёр» Род Стайгер Победа
(совместно с Полом Скофилдом)
Премия Национального общества кинокритиков США «Лучший актёр» Род Стайгер Победа
«Лучшая операторская работа» Хаскелл Уэкслер Победа
Премия круга кинокритиков Нью-Йорка «Лучший фильм» Победа
«Лучший актёр» Род Стайгер Победа
Премия Гильдии сценаристов США «Лучший драматический сценарий» Стирлинг Силлифант Номинация

Напишите отзыв о статье "Душной южной ночью"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Душной южной ночью

– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.