Дхармараджа
Дхармараджа — термин в буддизме и индуизме, означающий «повелитель закона» (санскр.: «дхарма» — закон, учение, «раджа» — царь, князь). Одно из духовных званий в тибетском буддизме.
Содержание
Индуизм
В индуизме есть дэва (божество) Дхарма — «повелитель закона». Одно из его имён Дхармараджа.
Впоследствии Дхармараджа — одно из имен Ямы, бога подземного мира, в облике которого слились образы дэвы Дхармы и собственно Ямы (бог подземного мира) (Яма досл. — «близнец» \санскр.\, брат Ями), Яма и Ями были первыми людьми, попавшими в загробное царство и Яма был назначен «царём мертвых», повелителем загробного мира. Этот эпитет описывает Яму как бога загробного мира, судящего умерших. В «облике» Ямы слились" :
1. функции Дхармы, который первоначально был персонификацией мирового нравственного закона и
2. судьи — которым, собственно, и был «назначен» Яма. Его писцом и помощником является Читрагупта, записывающий хорошие и дурные мысли и поступки людей. — О слиянии образов Дхармараджи и Ямы пишут исследователи Я. В. Васильков и С. Л. Невелева — см. Махабхарата. Кн. третья. Лесная. Пер. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. М.1987. с. 665:
«Дхармараджа \ „Dharmaraja“ \ может быть прочтено (речь идёт об одной из комментируемой шлок Махабхараты) как „царь Дхарма“ (имя божества, персонифицирующего Закон) или же как „Царь правосудия“ (эпитет бога смерти, правителя загробного мира. Далее (в комментируемой шлоке) речь идёт только о Дхарме. Данным местом иллюстрируется частичное слияние в эпосе (в Махабхарате) образов Ямы и Дхармы, основывающееся на общности ряда функций».
Шлока, о которой пишут в своём комментарии Васильков и Невелева:
Услышав это, царь-мудрец сказал царю Дхарме \дхармарадже\: "Это я должен туда отправиться, а ты соблаговоли отпустить моего жреца.— Махабхарата, Кн. Лесная, 128:12[1]
В Махабхарате Дхарма и Яма выступают то как два разных персонажа, то как практически единое лицо (см. Невелева С. Л. Мифология древнеиндийского эпоса. М.1975). Следует помнить о целом ряде пластов этого грандиозного свода — и о неоднократных редакторских правках текста Махабхараты, Смирнов, например, отмечает важность шиваитской редакции, осуществлённой в первых веках н. э. (см. Нараяния, пер. с санскр. Б. Смирнова)
В Махабхарате Дхармараджа упонимается несколько раз. В роли бога справедливости и закона под именем Дхармараджа Яма выступил в качестве божественного отца Юдхиштхиры, старшего из пандавов. Также Видура, младший брат Дхритараштры и Панду, зачатый мудрецом Вьясой от служанки царицы Амбики, был воплощением Ямы как бога справедливости. Яма наложил слишком строгое наказание на мудреца Мандавью, за что и был проклят последним. В эпосе Махабхарата Видура выступает как величайший знаток писаний и законов, советник императора Дхритараштры.
Буддизм
Звание
Дхармараджа — духовное звание, используемое в махаянском буддизме (в ваджраяне — тантрической ветви буддизма). В тхераваде это звание не используется. Неформально термин «дхармараджа» был известен ещё в палийском каноне (см., напр, Суттанипату, Милиндапаньху и др.) и означал обычно самого основателя буддизма Сиддхартху Гаутаму Шакьямуни Будду. В данном контексте Дхармараджа можно перевести как «царь (раджа) буддийского учения (дхармы)».
Носителем звания был известный советский\российский буддолог — Бидия Дандарон (1914—1974), сын ламы Дорджи Бадмаева, репрессированный в 1970-е годы в СССР. При его содействии в 1946 году возродился Агинский дацан в Бурятии.
Яма
В тибетском буддизме Яма Дхармараджа является защищающим и покровительствующим божеством, эмманацией Манджушри. Он выступает хранителем закона (дхарма) и богом смерти. В данном контексте дхарма означает не буддийское учение об освобождении из круга перерождения, а карму, закон причины и следствия[2]. Это связано с тем, что он судит дела человека (карму — слово «карма» имеет корень «кри», санскр.: «делать, деятельность» и последствия дел — он судит дела). Другое имя Ямы Дхармараджа в Тибете — Каларупа (досл.:"форма \рупа\ времени \кала\".
Яма Дхармараджа изображается на тхакнках в трех мотивах:
- побежденным Манджушри, красного цвета и с головой буйвола; здесь мотив преодоления мудростью дурной кармы,
- темно-синем или чёрным, с головой буйвола и стоящем на буйволе;
- верховным судьей в загробном мире бардо, стоящем на человеке (чаще всего женщине, как символе гордыни и человеческих слабостей)[3].
Напишите отзыв о статье "Дхармараджа"
Примечания
- ↑ Махабхарата. Книга третья. Лесная (Араньякапарва) // Памятники письменности Востока, пер. с санскр. М.Н. Боголюбов, Я.В. Василькова, С.Л. Невелева, М: Наука, 1987, С. 267
- ↑ [www.himalayanart.org/items/59686 Yama Dharmaraja (Buddhist Protector) (HimalayanArt)]. www.himalayanart.org. Проверено 23 февраля 2016.
- ↑ [probud.narod.ru/yama.html Ямараджа]. probud.narod.ru. Проверено 23 февраля 2016.
Литература
- Кто есть кто в современном буддизме. В сб.: Стержень жизни. М., 1997.
- Аюшеева Д. В., Доржиева Д. Л. Жизнь и деятельность буддолога и наставника Б. Дандарона. 2014.
- Монтлевич Вл. Карнатантра. 1997.
- Махабхарата. Кн. третья «Лесная». Пер. с санскр. Я. В. Василькова и С. Л. Невелевой. М.1987.
- Невелева С. Л. Мифология древнеиндийского эпоса. М.1975.
Отрывок, характеризующий Дхармараджа
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
