Дхьяни-будды

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Дхьяни-Будды»)
Перейти к: навигация, поиск

Дхьяни-Будды, Будды Высшей мудрости — пять Будд, которые в тибетском буддизме символизируют собой пять аспектов Высшей Мудрости изначального Будды — Ади-Будды.





Описание

Пять Дхьяни-Будд в классификации «Трех Тел Будды» (Трикая) соответствуют телу Самбхогакая, свободного от страстей и привязанностей, выраженных пятью скандхами.
В Ваджраяне Дхьяни-будды не считаются реально существующими в пространстве и времени, они — антропоморфные символы, которые во время созерцания возникают из пустоты (шуньяты) и выполняют разные функции в процессе переоформления психики созерцающего.[1]

Сам термин образован от слова Дхья́на (санскр. ध्यान, dhyāna, «сосредоточение, созерцание») — медитативное состояние, один из уровней самадхи.

Ниже представлены Дхьяни-Будды в порядке их манифестации (проявления) в бардо смерти[2] и соответствующие им скандхи — пять составляющих, необходимых для создания личности, в соответствии с феноменологией буддизма. Именно совокупность пяти скандх составляет «Я» инкарнированного индивидуума, в терминологии Карла Густава Юнга — самость. Эти группы являются пятеричной классификацией, в которой Будда подытожил все физические и умственные явления существования, и в частности те, которые кажутся непросветленному человеку его «эго» или личностью.

  1. Будда Вайрочана соответствует сознанию, различению (виджняна)
  2. Будда Акшобхья соответствует форме (рупа)
  3. Будда Ратнасамбхава соответствует ощущениям (ведана)
  4. Будда Амитабха соответствует представлению (санджня)
  5. Будда Амогхасиддхи соответствует воле, опыту (самскара)

Дхьяни-Будды Пяти Семейств (Татхагаты Пяти Семейств, Пять Будд Медитации) являются буддийской тантрической классификацией просветлённого состояния, в котором чистая просветлённая природа пяти психосоматических составляющих живых существ, пяти совокупностей или скандх (формы, ощущения, распознавания, воли и сознания), рассматриваются как пять мужских будд (тиб. Яб); они пребывают в соединении со своими супругами (тиб. Юм), воплощающими пять изначальных мудростей, являющихся чистой просветлённой природой пяти негативных эмоций (гнева, гордости, страсти, зависти и неведения).

1.Семейство «Будда» представлено Буддой Вайрочаной в соединении со своей супругой Ваджра-Дхатвишвари, символизирующей изначальную мудрость абсолютного пространства.

Все пространство воссияет синим светом, и пред тобою явится из центрального Царства Всепроникающего Круга Благословенный Вайрочана. Его тело белого цвета, он сидит на львином троне, держа в руке колесо с восемью спицами и обнимая супругу — Владычицу Алмазного Пространства. Из сердца Вайрочаны и его супруги придет к тебе синий свет скандхи сознания в его исходной чистоте, придет мудрость дхармадхату — светлая, ясная, резкая и сверкающая, пронзит тебя сиянием, невыносимым для глаз. |[3]

2.Семейство «Ваджра» представлено Буддой Акшобхьей в соединении с Будда-Лочаной, воплощающей зерцалоподобную изначальную мудрость.

На второй день воссияет белый свет, очищенная стихия воды, и в этот миг явится перед тобой Благословенный Ваджрасаттва-Акшобхья из синего восточного Царства Совершенной Радости. Его тело синего цвета, он держит в руке пятиконечную ваджру и восседает на слоновьем троне, обнимая супругу — Будда-Лочану. Его сопровождают бодхисаттвы Кшитигарбха и Майтрейя и женские бодхисаттвы Ласья и Пущпа, так что появляется шесть буддических форм.|[3]

3.Семейство «Ратна» представлено Буддой Ратнасамбхавой в соединении с Мамаки, воплощающей изначальную мудрость равенства.

На третий день воссияет жёлтый свет, очищенная стихия земли, и в это время предстанет перед тобой Благословенный Ратнасамбхава из жёлтого южного Царства Славы. Его тело жёлтого цвета, он держит в руке драгоценность, исполняющую желания, и восседает на конском троне, обнимая супругу — Мамаки. Его сопровождают бодхисаттвы Акашагарбха и Самантабхадра и женские бодхисаттвы Мала и Дхупа, так что шесть буддических форм являются из пространства радужного света.|[3]

4.Семейство «Падма» представлено Буддой Амитабхой в соединении с Пандаравасини, воплощающей различающую мудрость, познающую различия между всеми явлениями.

На четвёртый день воссияет красный свет, очищенная стихия огня, и в тот же миг явится перед тобой Благословенный Амитабха из красного западного Царства Блаженства. Его тело красного цвета, он держит лотос в руке и восседает на павлиньем троне, обнимая супругу — Пандаравасини. Его сопровождают бодхисаттвы Авалокитешвара и Манджушри и женские бодхисаттвы Гита и Алока, так что шесть буддических форм явятся из пространства радужного света.|[3]

5.Семейство «Карма» представлено Буддой Амогхасиддхи в соединении с Самайя-Тарой, воплощающей мудрость, способную совершать все деяния.

На пятый день воссияет зелёный свет, очищенная стихия воздуха, и в этот миг перед тобою явится из зелёного северного Царства Завершенных Деяний Благословенный Амогхасиддхи, владыка круга. Его тело зелёного цвета, в руке он держит двойную ваджру и восседает на троне из парящих в небе птиц шанг-шанг, обнимая супругу — Самая-Тару. Его сопровождают бодхисаттвы Ваджрапани и Сарваниварана вискамохин и женские бодхисаттвы Гандха и Найведья, так что шесть буддических форм являются из пространства радужного света.|[3]

Необходимо помнить, что «Яб-юм» (тиб. «отец-мать») — в буддийской иконографии (танках) изображение божеств и будд в любовном соитии (майтхуна) со своими супругами. Этот приём восходит к традициям Тантры и обозначает собой единение двух противоположных начал, мужского и женского. Приём широко распространён в тибетской живописи. Основная интерпретация символики Яб-Юм в тибетском буддизме осуществляется в Ануттарайога-тантре (англ.). Мужское божество в данной интерпретации активно и выражает сострадание (karuṇā IAST), а с точки зрения практики — упайя (искусные приёмы); женское божество выражает пассивное начало и мудрость prajñā).[4] Оба компонента необходимы для достижения просветления и составляют две его грани, при этом преодолевается дуализм субъекта и объекта. В более широком смысле Яб-Юм выражает просветлённое состояние, необходимое при медитации с использованием идамов.

Иконографически каждому из Пяти Дхьяни-Будд также соответствуют свои Чистые Земли. В соответствии с Вайрочана-мандалой, Будды располагаются следующим образом:

Акшобхья

(восток)

Амогхасиддхи

(север)

Вайрочана

(центр)

Ратнасамбхава

(юг)

Амитабха

(запад)

Иконография Дхьяни-Будд

У каждого из пяти Дхьяни-Будд имеются свои узнаваемые символы и признаки, традиционно изображаемые на их Тханках и Мандалах, а также подробно описываемые в посвященных им сутрах и тантрах.


Дхьяни-Будда Вайрочана Акшобхья Ратнасамбхава Амитабха Амогасиддхи
Супруга Ваджра-Дхатвишвари Будда-Лочана Мамаки Пандаравасини Самайя-Тара
Будда-семейство Будда Ваджра Ратна Падма Карма
Чистая Земля Акаништха- Небеса Вечной Юности Абхирати-Высшая Радость Шримат-Наделённый святостью Сукхавати-Обитель Блаженства Чистая Земля Совершенства Просветлённых Действий
Расположение в Мандале центр восток юг запад север
Символ Дхармачакра-Колесо Закона Ваджра-Алмазный скипетр Драгоценный камень или Камень исполнения желаний (Чинтамани) Лотос Удвоенная Ваджра (Вишваваджра)
Вахана (Опора престола) Лев Слон Лошадь Павлин Гаруда
Цвет белый синий жёлтый красный зелёный
Стихия Пространство (Эфир) Вода Земля Огонь Воздух
Скандха (группа привязанности) Виджняна-Сознание Рупа-Форма Ведана-Чувства,Ощущение Санджня-Восприятие, Представление Самскара-Воля
Исцеляемая Клеша (порок) неведение (санскр. avidyā) ненависть (санскр. dvesha) гордыня (санскр. māna) жадность (санскр. rāga) зависть (санскр. irshya)
Мудрость Постигающая пустоту Зеркальная Мудрость Равенства Распознающая Устранение препятствий
Мудра (положение рук) Дхармачакра - обучение Дхарме Бхумиспарша - касание земли Варада - даяние, щедрость Дхьяна - медитация Абхайя - бесстрашие


См. также

Напишите отзыв о статье "Дхьяни-будды"

Ссылки

  • [www.religionfacts.com/buddhism/deities/five_dhyani_buddhas.htm Five Dhyani Buddhas] - chart of the Five Buddhas and their associations.
  • [www.padmaloka.org.uk/aloka.html Five Dhyani Buddhas] - Painting of the Five Buddhas at Padmaloka.
  • [www.exoticindiaart.com/article/dhyanibuddhas The Five Meditating Buddhas - An Enquiry into Spiritual Aesthetics]
  • [buddhism.kalachakranet.org/5_dhyani_buddhas.html Symbolism of the five Dhyani Buddhas]
  • [www.tamqui.com/buddhaworld/Иконография_Буддизма Иконография_Буддизма]

Примечания

  1. МялльЛ. Э. Будда // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — 672 с.
  2. Тибетская Книга Мертвых // www.tibet.ru/biblio/bardo/1.shtml
  3. 1 2 3 4 5 Тибетская книга мертвых
  4. Keown, Damien. (2003). A Dictionary of Buddhism, p. 338. Oxford University Press. ISBN 0-19-860560-9.

Отрывок, характеризующий Дхьяни-будды

– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.