Дымченко, Николай Викторович

Николай Викторович Дымченко
Дата рождения:	2 декабря 1970(1970-12-02) (53 года)
Место рождения:	Тирасполь, Молдавская ССР, СССР
Страна:	Приднестровье Приднестровье
Научная сфера:	история, культурология
Место работы:	Московский институт предпринимательства и права
Учёная степень:	кандидат культурологии
Награды и премии:

Никола́й Ви́кторович Ды́мченко (2 декабря 1970, город Тирасполь, МССР) — приднестровский культуролог, краевед, публицист, общественный деятель. Кандидат культурологических наук, заведующий кафедрой общих гуманитарных и социально-экономических дисциплин — Тираспольский филиал НОУ ВПО «Московский институт предпринимательства и права», директор Центра исследования духовного и культурно-исторического наследия Приднестровья, заместитель председателя Общества историков-архивистов Приднестровья, ответственный секретарь Международной ассоциации работников культуры и искусства. Заслуженный работник культуры ПМР, член Союзов журналистов Украины и ПМР, член Союза художников Приднестровья. Советник Архиепископа Тираспольского и Дубоссарского Саввы по вопросам культуры, сопредседатель епархиального общественного совета по культуре.

Биография

Николай Дымченко родился 2 декабря 1970 года в городе Тирасполь, где проживает по настоящее время.

Образование

В 1991 году с отличием закончил факультет культурно-просветительной работы Молдавского государственного института искусств, а в 1997 году с отличием окончил исторический факультет Приднестровского государственного университета им. Т. Г. Шевченко. В 2008 получил третье высшее образование в Московском универсальном институте инновационных технологий на юридическом факультете. В 2009 году в Киевском национальном университете культуры и искусств защитил диссертацию на соискание ученой степени «кандидат культурологии».

Трудовая деятельность

Первым местом работы в 1986 году стал Тираспольский Дворец культуры, а с 1991 года работал в отделе культуры Тираспольского горисполкома, где занимал должности от старшего методиста до и. о. начальника управления культуры. С 2003 по 2005 год занимал должность помощника министра — руководителя пресс-службы министерства просвещения ПМР. С 2005 года заведует кафедрой гуманитарных дисциплин Тираспольского филиала Московского института предпринимательства и права, а с 2010 по 2012 год по совместительству возглавлял кафедру русской и зарубежной литературы института языка и литературы ПГУ им. Т. Г. Шевченко. В конце 2007 года был учредителем Центра исследования культурно-исторического и духовного наследия Приднестровья. В 2008 году по его инициативе был создан общественный экспертно-консультативный совет по вопросам культуры при профильном комитете Верховного Совета ПМР, а в 2011 году — Общественный совет по культуре при Тираспольско-Дубоссарской епархии. Также с 2008 года является учредителем и главным редактором альманаха «Приднестровское наследие». В мае 2013 года был включен в художественный совет при Правительстве Приднестровской Молдавской Республики по рассмотрению вопросов архитектурно-художественной среды городов и районов Приднестровской Молдавской Республики.

Публикации

Является автором 5 книг, 26 брошюр по истории, культуре и искусству Приднестровья.

• 1998 год — альманах «Вопросы истории и культуры»
• 2004 год — «Страницы культуры Приднестровья».
• 2010 год — «Очерки православной истории и культуры Приднестровья» и «Культурное пространство Приднестровья: истоки, реалии, тенденции» (в соавторстве).
• 2011 год — монография «Культурно-просветительная деятельность в поликультурном пространстве Приднестровской Молдавской Республики; организация, динамика, тенденции.1990-2005».

Соавтор шеститомного издания «История литературы Приднестровья».

Статья в вестнике РГТЭУ: «Россия и Приднестровье: геополитические интересы и культурно-образовательные контакты»

Награды и звания

Государственные и ведомственные награды России

• Медаль Пушкина (17 января 2012 года)
• Благодарность министра культуры России А. А. Авдеева
• Диплом в номинации «Подвижник» Российской национальной премии «Культурное наследие»

Государственные и ведомственные награды ПМР

• Нагрудный знак Министерства иностранных дел ПМР «За вклад в развитие международных связей»
• Юбилейная медаль «Десять лет Приднестровской Молдавской Республике»
• Заслуженный работник культуры ПМР
• Юбилейная медаль «15 лет Приднестровской Молдавской Республике»
• Медаль «За трудовую доблесть» (ПМР)
• Благодарственное письмо Президента ПМР
• Медаль «Участнику миротворческой операции в Приднестровье»
• Грамота Верховного совета ПМР (февраль 2015)
• Почётная грамота Правительства ПМР

Дома Романовых

• Императорский Орден Святого Станислава
• Медаль «Юбилей Всенародного Подвига. 1613—2013»

Иные

• Памятная медаль к 300-летию М. В. Ломоносова
• Медаль «За верность Долгу и Отечеству»
• Общественная медаль «100 лет начала перовой мировой войны» (2015)

Конфессиональные награды

• Медаль Покрова Божьей Матери Тираспольско-Дубоссарской епархии
• Орден «Святителя Иннокентия Московского» 3 степени
• Орден «Преподобного Паисия Величковского» 2 степени
• Медаль «Преподобного Сергия Радонежского»
• Медаль «Святителя Макария»
• Медаль «Преподобного Паисия»

Ссылки

• [tv.pgtrk.ru/show/81/594 Николай Дымченко, ответственный секретарь МАРКИС]
• [www.alltiras.com/conferences/1354-dymchenko-nikolai-viktorovich.html Дымченко Николай Викторович - ответственный секретарь МАРКИС]

Отрывок, характеризующий Дымченко, Николай Викторович

Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.