Дынкин, Константин Васильевич

Константин Васильевич Дынкин
Основные сведения
Страна	СССР СССР → Россия Россия
Дата рождения	1 июня 1920(1920-06-01)
Место рождения	Мариуполь, УССР
Дата смерти	14 октября 2014(2014-10-14) (94 года)
Место смерти	Волгоград, Российская Федерация
Работы и достижения
Учёба:	Московский архитектурный институт
Работал в городах	Волгоград
Важнейшие постройки	Центральный (стадион, Волгоград)
Звания

Константин Васильевич Дынкин (1 июня 1920, Мариуполь — 14 октября 2014, Волгоград) — советский и российский архитектор, заслуженный архитектор РСФСР.

Биография

В 1928 г. вместе с родителями переехал из Мариуполя в Сталинград. В 1939 г. поступил в Московский архитектурный институт (МАРХИ). В 1941 г. ушёл добровольцем на фронт. В военные годы был армейским художником. По окончании МАРХИ в 1952 г. вернулся в Сталинград и до 1986 г. работал в «Волгоградгражданпроекте», пройдя путь от рядового специалиста до главного архитектора. С 1986 г. являлся профессором Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета.

Член Союза архитекторов России с 1953 г.

Основные работы

Волгоград

• Центральный стадион (арена, спортивные залы, трибуны)
• открытый плавательный бассейн Волгоградского института физической культуры с прыжковым устройством
• цирк
• педагогический и архитектурно-строительный университеты
• академия физической культуры
• здание «Волгоградгражданпроекта»
• Дом молодёжи
• ДК Тракторозаводского района.

Награды и звания

• Заслуженный архитектор РСФСР (1983)

Источники

• Дынкина Н. [www.memory-vlg.ru/?objid=67054 Его творения стали достоянием истории] (рус.). Похоронный дом «Память». Проверено 12 февраля 2015.
• [vlg-media.ru/society/v-volgograde-skonchalsja-avtor-proekta-centralnogo-stadiona-36095.html В Волгограде скончался автор проекта Центрального стадиона] (рус.). Волга-Медиа (14 октября 2014). Проверено 12 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Дынкин, Константин Васильевич

Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.