Земплен, Дьёзё
| Дьёзё Земплен | |
| венг. Zemplén Győző | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Научная сфера: | |
Дьё́зё Зе́мплен (венг. Zemplén Győző; 17 октября 1879 — 29 июня 1916) — венгерский физик, работавший в области гидродинамики и кинетической теории газов. Известен, в первую очередь, по теореме Цемплена.
Жизнь и творчество
Земплен вырос в Риеке (Фиуме) в Хорватии. В 1896 году он начал учёбу в Будапештском университете и в 19 лет выиграл награду за эссе о вязкости газов. Кроме того, к 1902 году он сделал ряд теоретических и экспериментальных исследований. В 1900 году он опубликовал статью[1] об основных положениях кинетической теории газов в истории физики. В том же году Земплен окончил университет, оставшись при нём в качестве научного сотрудника. В 1902 году он стал помощником Лоранда Этвёша, который послал его для продолжения образования в 1904—05 гг. в Геттинген и Париж. В Геттингене Земплен разработал новые математические теории ударных волн, на которые обратил внимание Феликс Клейн, предложивший его статью для публикации в Энциклопедии математических наук. С помощью энтропийных соображений он внёс вклад в теорию ударных волн в статье Sur l’impossibilité des ondes de choc négatives dans les gaz[2] (1905), показав, что ударные волны должны оказывать давление на волны, которые распространяются только в направлении областей низкого давления (теорема Цемплена, в иностранной литературе — закон Земплена). После возвращения из Парижа и защиты докторской диссертации в 1905 году он был преподавателем в Будапештском университете (1905) и в Техническом университете в Будапеште (1907). В 1912 году он стал профессором в Техническом университете на созданной специально для него кафедре теоретической физики. Он также принимал активное участие в подготовке учителей физики и в реформе преподавания физики в Венгрии. Земплен также написал учебник по электродинамике «Электроэнергия и её практическое применение»[3] (1910) и перевёл книги Марии Кюри по радиоактивности, в 1905 году написал собственную книгу[4] по этому вопросу.
В 1908 году он стал членом Венгерской академии наук, в 1911 г. получил присуждаемую академией Премию имени Рожаи. С 1898 он был членом Венгерского общества естественных наук. В 1914 году он стал секретарём основанного Этвешем общества для физико-математических наук и редактором его журнала. Именно в этих и ряде других обществ и комитетов он проявил активное участие, а также стал одним из основателей футбольного клуба университета.
Во время Первой мировой войны Земплен поступил добровольцем в миномётную батарею на сербском фронте. Заразившись брюшным тифом, он провёл некоторое время в больнице в Клагенфурте, затем снова вернулся на фронт перед наступлением на итальянцев в июне 1916 года. На одном из передовых постов он был ранен осколком и вскоре умер.
Напишите отзыв о статье "Земплен, Дьёзё"
Примечания
- ↑ G. Zemplén, [onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1002/andp.19003081214/abstract Über die Grundhypothesen der kinetischen Gastheorie], Ann. der Physik, 308(12), 1900, S. 761—763
- ↑ G. Zemplén, Sur l’impossibilité des ondes de choc négatives dans les gaz, C.-R. Acad. sci., v. 141, 1905, p. 710—712
- ↑ G. Zemplén, Elektromosság és gyakorlati alkalmazása. Vol. 82. 1910, Budapest: Természettudományi Társulat. 664.
- ↑ G. Zemplén, A testek radioaktív viselkedéséről. A természettudományok elemei. Vol. 82. 1905, Budapest: Természettudományi Társulat. 664.
Ссылки
- [sci-ed.org/documents/anett-zempl.pdf ZEMPLÉN. The Scientist and the Teacher]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Земплен, Дьёзё
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
