Пиллер, Дьёрдь

Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши
Личная информация
Оригинальное имя	György Piller-Jekelfalussy
Гражданство	Венгрия Венгрия
Дата рождения	19 июня 1899(1899-06-19)
Место рождения	Эгер, Австро-Венгрия
Дата смерти	6 сентября 1960(1960-09-06) (61 год)
Место смерти	Сан-Франциско, США
Награды и медали Фехтование Олимпийские игры Золото Лос-Анджелес 1932 командная сабля Золото Лос-Анджелес 1932 сабля Чемпионаты мира Бронза Неаполь 1929 командная рапира Золото Льеж 1930 командная сабля Золото Льеж 1930 сабля Золото Вена 1931 командная сабля Золото Вена 1931 сабля Серебро Вена 1931 командная рапира Золото Будапешт 1933 командная сабля Золото Варшава 1934 командная сабля

Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши (венг. Jekelfalussy Piller György; 19 июня 1899 — 6 сентября 1960) — венгерский фехтовальщик, олимпийский чемпион.

Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши родился в 1899 году в Эгере). Выбрал военную карьеру, в 1918 году окончил Военную академию «Людовика», во время учёбы в которой и занялся фехтованием.

В 1928 году Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши завоевал золотую и серебряную медали чемпионата Венгрии. В 1928 году он принял участие в Олимпийских играх в Амстердаме, где участвовал в соревнованиях по фехтованию на шпагах и рапирах, но не завоевал медалей. В 1929 году он стал чемпионом Венгрии и завоевал бронзовую медаль европейского первенства. В 1930 году он стал обладателем золотой и серебряной медалей чемпионата Венгрии и двух золотых медалей европейского первенства, в 1931 году - трёх золотых медалей первенства Венгрии, а также двух золотых и одной серебряной медалей первенства Европы. В 1932 году на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши завоевал две золотых медали, также в этом году он завоевал две золотые медали чемпионата Венгрии. В 1933 и 1934 годах он завоёвывал по золотой медали европейского первенства и первенства Венгрии. В 1937 году европейские первенства были задним числом объявлены чемпионатами мира.

В 1956 году на Олимпийских играх в Мельбурне Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши присутствовал уже как тренер венгерской команды. Узнав о подавлении советскими войсками восстания в Венгрии, он решил не возвращаться на родину и эмигрировал в США, где изменил своё имя на американский манер и стал известен как Джордж Пиллер (англ. George Piller)

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/pi/gyorgy-piller-jekelfalussy-1.html Дьёрдь Пиллер-Йекельфалушши] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Пиллер, Дьёрдь

Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.