Дьюи, Дэвис Рич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Дьюи.
Дэвис Рич Дьюи
Davis Rich Dewey
Место рождения:

Берлингтон, штат Вермонт, США

Место смерти:

Кембридж, США

Научная сфера:

экономика

Известен как:

президент Американской экономической ассоциации (1909)

Награды и премии:

премия Генри Р. Таун[en] от ASME (1926)

Дэвис Рич Дьюи (англ.  Davis Rich Dewey ; 7 апреля 1858, Берлингтон, штат Вермонт, США — 13 декабря 1942, Кембридж, США) — американский экономист, президент Американской экономической ассоциации в 1909 году, в 1886—1906 годах секретарь Американской статистической ассоциации[en], эмерит—профессор экономики Массачусетского технологического института[1].





Биография

Дьюи родился 7 апреля 1858 года в Берлингтоне, штат Вермонт в семье табачного фабриканта Арчибальда Спрага Дьюи (1811—1891) и матери Люсина Артемисия Рич Дьюи (1830—1899). Старший брат Джон трагически погиб 17 января 1859 года, а младший брат Джон Дьюи (1859—1952) станет известным философом и педагогом[2][3].

В 1879 году получил степень бакалавра искусств (A.B.) в Вермонтском университете с отличием от общества Фи Бета Каппа[en]. В 1879—1880 годах преподавал в окружной школе Северного Андерхилла, штат Вермонт[en], в 1880—1881 годах завуч государственной академии Андерхилла, в 1881—1882 годах завуч и учитель латинского и греческого в Высшей школе Гайд Парка[en] близ Чикаго[4].

В 1883 году Дьюи поступил в аспирантуру Университета Джонса Хопкинса, и в 1886 году получил докторскую степень по экономике (Ph.D.). Тема диссертации была «История американской экономической литературы от прошлого до времени Генри Кэри». Летом 1885 года работает корреспондентом «Bradstreet’s Financial Review». После окончания аспирантуры в 1886 году принял назначение на должность преподавателя истории и политологии в Массачусетский технологический институт, в 1888—1889 годах ассистент профессора экономики и статистики, в 1889—1892 годах доцент, а в 1893—1933 годах профессор и руководитель кафедры. Дьюи читал курс по инженерному администрированию[en] в 1913—1931 годах, создав кафедру инженерного администрирования. В 1911—1913 годах — председатель МИТ факультета[5].

С 1886 года — член, а в 1886—1906 годах — секретарь Американской статистической ассоциации[en]. В 1894 году председатель специальной комиссии в Массачусетсе для исследования безработицы, в 1896 году член совета Исследовательского благотворительного и реформаторского института Массачусетса, в 1902 году — специальный эксперт по зарплате для 12 переписи населения, в 1904 году — член государственной комиссии по трудовым отношениям[3][1]. В течение Первой мировой войны работал в Вашингтоне на федеральное правительство[5].

Дьюи был первым редактором журнала американской статистической ассоциации и в 1911—1940 годах — управляющий редактор журнала The American Economic Review[en]. В 1908 году вице-президент, а в 1909 году президент Американской экономической ассоциации[4]. Дьюи писал статьи в словарь Палгрейва по политической экономии, Новую Международную Энциклопедию Американа[en], Энциклопедию Британника, Американскую Годовую книгу и Историю Содружества Массачусетса[5].

В 1910 году Дьюи получил степень LL.D.[en] от Вермонтского университета, а в 1909—1940 годах попечитель Массачусетского государственного колледжа[en], а с 1933 года эмерит—профессор Массачусетского технологического института[6].

В 1919 году директор экономической секции информации и образования службы Департамента труда в Вашингтоне, член Американской академии искусств и наук, член Международного статистического института, член чрезвычайного совета по спорам работников железной дороги во время угроз забастовок в 1928—1933 годах, член третьего созыва Арбитражной комиссии Совета посредников США[en] в 1931—1933 годах[7].

Дьюи умер 13 декабря 1942 года в Кембридже[5].

Семья

Дьюи женился 29 июня 1886 года на Мэри Корнели Хопкинс из Мадисон штат Висконсин (16.12.1860—1951). У них остался сын Брэдли Дьюи (23.08.1887—14.10.1974), который женился в 1915 году на Маргарите Меллен (Дьюи) (10.01.1891—4.06.1974) и дочь Дороти Комсток (Дьюи) (25.01.1889—1963). Внуки от Брэдли: Брэдли младший, Дэвис Рич Дьюи II (1917—1972), Маргарита Кэрролл (1919—1998), Анна Кент (Дьюи)[8].

Память

В честь Дьюи названа Дьюи библиотека МИТ[9].

Награды

Библиография

  • Dewey D.S. Municipal Revenue from Street Railways — 12 pp. (Am. Econ. Assoc. Pub. v. 2. no. 6. p. 57.)" 1887
  • Dewey D.S., Levermore C.H. [archive.org/details/politicalhistor02dewegoog Syllabus on Political History since 1815] — Boston: W.R. Schofield, Printer,105 Summer Street — 1887
  • Dewey D.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t4bp00b7r;view=1up;seq=5;size=125 University of Vermont Founder’s Day May1,1897] — Burlington, Vermont: Free Press Association, 1897
  • Dewey D.S. [archive.org/details/financialhistory033129mbp Financial History of the U.S.] — London and Bombay: Longmans,Green, and Co., 1902
  • Dewey D.S. Employees and Wages: Special Report on the Twelfth Census, 1903
  • Dewey D.S. [books.google.ru/books?id=CoYGUxrekbwC&pg=PA2&lpg=PA2&dq=Davis+Rich+Dewey&source=bl&ots=EOpJ9yqqmp&sig=1hgI8-fDvEF-OSdULq4AEQ_nbuI&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitz-n00K7MAhWlHJoKHRBCDx04KBDoAQg0MAQ#v=onepage&q=Davis%20Rich%20Dewey&f=false Early Financial History of the United States] — Washington, D.C.: BeardBooks, 1903
  • Dewey D.S. [quod.lib.umich.edu/m/moa/abz3805.0024.001/15?page=root;rgn=full+text;size=100;view=image National Problems 1885—1897] — NY and London: Harper&Brothers Publishers, 1907
  • Dewey D.S. [fraser.stlouisfed.org/docs/historical/nmc/nmc_581_1910.pdf State Banking Before the Civil War] — Washington:Government Printing Office, 1910

Напишите отзыв о статье "Дьюи, Дэвис Рич"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [en.wikisource.org/wiki/1911_Encyclop%C3%A6dia_Britannica/Dewey,_Davis_Rich Dewey, Davis Rich] // Cambridge University Press / Britannica 7 (11th ed.). — 1911. — P. 139.
  2. ↑ Рогачева Е.Ю. [ntspi.ru/upload/pdf/9.%20%D0%98%D0%9F%D0%B6%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB-2,2013.pdf Воспитание детей в семье Джона Дьюи] / Историко-педагогический журнал, №2. — 2013. — С. 81-97.
  3. ↑ 1 2 Martin J. [books.google.ru/books?id=7RYMAAAAQBAJ&pg=PA171&lpg=PA171&dq=Dewey+%22Municipal+Revenue+from+Street+Railways%22&source=bl&ots=BKAZCA2_mb&sig=Y9z6-oobXyqiBh1hq5s1iX2QAG0&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjC8J_ejq3MAhUrJJoKHSWMB0IQ6AEIIjAB#v=snippet&q=Daves&f=false The Education of John Dewey: A Biography]. — New York: Columbia University Press. — P. 171-172. — ISBN 0-231-11676-4.
  4. ↑ 1 2 Rogers B.A., Tucker D.S. [www.jstor.org/stable/2279321?seq=1#page_scan_tab_contents Davis Rich Dewey, 1858-1942] / Journal of the American Statistical Association Vol. 38, No. 221. — 1943. — Март. — P. 107-109.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 Morgan K. [stuff.mit.edu/afs/athena/dept/libdata/libdepts/c/dewey.old/davisdew.html Davis Rich Dewey, 1858-1942] // Oxford University Press / Dewey Library Economics Bibliographer. — 1994.
  6. ↑ University of Massachusetts Amherst [credo.library.umass.edu/view/full/murg110_2-i0003524 Davis Rich Dewey, May 1934].
  7. ↑ PRABOOK [prabook.org/web/person-view.html?profileId=1046649 Davis Rich Dewey].
  8. ↑ University of Massachusetts Amherst [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=149047630 David Rich Dewey, I].
  9. ↑ MASSACHUSETTS INSTITUTE OF TECHNOLOGY [libraries.mit.edu/dewey/about/ Dewey Library].
  10. ↑ The American Society of Mechanical Engineers [www.asme.org/about-asme/get-involved/honors-awards/unit-awards/henry-robinson-towne-lecture Henry Robinson Towne Lecture].

Отрывок, характеризующий Дьюи, Дэвис Рич

Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дьюи,_Дэвис_Рич&oldid=78040747»