Дьяконов, Анатолий Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анатолий Александрович Дьяконов
Дата рождения

11 июня 1907(1907-06-11)

Место рождения

Волгоградская область

Дата смерти

8 августа 1972(1972-08-08) (65 лет)

Место смерти

Москва

Принадлежность

СССР СССР

Годы службы

1929—1963

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Бои на Халхин-Голе (1939)
Советско-финская война 1939—1940 гг.,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Анатолий Александрович Дьяконов (11 [24] июня 1907 — 8 августа 1972) — советский военачальник, Герой Советского Союза, генерал-лейтенант.





Биография

Анатолий Александрович Дьяконов родился 24 июня 1907 года на хуторе Зимняцкий Серафимовичского района Волгоградской области. Русский. В Красной Армии с 1929 года. Службу начал в 84-м стрелковом полку 28-й горнострелковой дивизии и прошёл путь от курсанта до командира разведывательной роты. Продолжая службу в войсках, в 1936 году заочно окончил Военную электротехническую академию РККА имени С. М. Будённого. В 1939 году в должности начальника 2-й части штаба 114-й стрелковой дивизии принимал участие в боевых действиях на реке Халхин-Гол.

С января 1940 года — командир 60-го отдельного лыжного батальона, который в составе 7-й армии участвовал в советско-финской войне. В марте 1940 года в боях за остров Туппурансари (ныне Вихревой) капитан А. А. Дьяконов с группой бойцов совершил 25-километровый марш и, выйдя в тыл противнику, захватил его позиции и удерживал их до подхода основных сил.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом отвагу и геройство Анатолию Александровичу Дьяконову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Великая Отечественная война

Великую Отечественную войну встретил в должности командира 380-го стрелкового полка Северо-Кавказского военного округа. В ноябре 1941 года после окончания ускоренного курса Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе назначен командиром 27-й отдельной стрелковой бригады, участвовавшей в битве под Москвой.

В декабре 1941 года назначен командиром 257-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии. Во время Великолукской операции перед дивизией полковника Дьяконова была поставлена задача овладеть крупным и сильно укреплённым городом Великие Луки. Анатолий Александрович проявил творческую инициативу и, одним из первых военачальников Красной Армии, стал создавать и готовить для боевых действий в городе специальные штурмовые отряды. Благодаря этому решению дивизия сыграла решающую роль в освобождении города. После завершения Великолукской операции А. А. Дьяконову было присвоено звание генерал-майора, а 257-я стрелковая дивизия, которой он руководил была преобразована в 91-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

С марта по июль 1943 года — заместитель командующего 43-й армией.

Июль 1943 года — апрель 1944 года — командир 83-го стрелкового корпуса 39-й армии. Руководил корпусом в Смоленской, Духовщинско-Демидовской и Невельской наступательных операциях. С октября 1943 года корпус под командованием Дьяконова вёл наступательные бои на Витебском направлении, принимал участие в Городокской наступательной операции, оборонял город Невель.

С апреля 1944 года по март 1945 года — слушатель Военной академии Генерального штаба.

В марте 1945 года назначен командиром 56-го стрелкового корпуса 16-й армии 2-го Дальневосточного фронта. Командовал корпусом в войне с Японией. В августе 1945 года возглавил проведение Южно-Сахалинской операции. 8 сентября 1945 года А. А. Дьяконову было присвоено звание генерал-лейтенанта.

После войны

С февраля 1950 года — командир 8-го гвардейского воздушно-десантного корпуса, затем первый заместитель командующего воздушно-десантной армией, с мая 1953 года — заместитель командующего Воздушно-десантными войсками Советской Армии. С июня 1955 года — генерал-инспектор МО СССР. В июле 1956 года назначен старшим военным советником и начальником штаба Корейской народной армии. С мая 1957 года до февраля 1959 года — военный атташе при посольстве СССР в КНДР. В 1963 году вышел в отставку.

8 мая 1965 года генерал-лейтенант в отставке А. Дьяконов был удостоен звания почётного гражданина города Великие Луки.

Анатолий Александрович Дьяконов скончался 8 августа 1972 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище.

Награды

Память

Именем отважного полководца названа улица в городе Великие Луки.

Источники

  •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2783 Дьяконов, Анатолий Александрович]. Сайт «Герои Страны».
  • Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь. В 2-х томах. — М.: Жуковский: Кучково поле, 2006.
  • Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. 1941—1944 (записки командарма) — М.: Наука, 1973.

Напишите отзыв о статье "Дьяконов, Анатолий Александрович"

Отрывок, характеризующий Дьяконов, Анатолий Александрович

– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.